Расправляясь с шашлыком, я еще раз с удовольствием выслушала, какая я замечательная, красивая и необыкновенная. Решив немного пощадить красноречие Ефима, я стала рассказывать ему о своей работе, о своих малышах и так увлеклась, что лишь в самую последнюю секунду увидела возникшую за спиной Ефима красную рожу Семена. Он был здорово пьян, я поняла это через полсекунды и, заткнувшись на полуслове, уставилась на него, Ефим оглянулся и тут же встал.
— Здравствуй еще раз, — раздраженно бросил он, становясь между столиком и незваным гостем. — Чего тебе?
Сеня тяжко вздохнул, пытаясь молча сдвинуть Ефима в сторону, но это, скажу я вам, сделать не так-то просто.
Ефим убрал его руки и еще раз спросил:
— Тебе чего?
Не скажу, чтобы он пытался вести с ним светскую беседу, но и никаких особо агрессивных действий тоже не предпринимал. Этому я обрадовалась, потому что зал небольшой, если они начнут здесь руками размахивать, не дай бог, меня заденут. К тому же с Сеней еще двое, и сейчас они со все возрастающим интересом наблюдают за этой толкотней. Наконец Семен вполне членораздельно сказал:
— Я просто хочу к вам присесть…
— Моя девушка не хочет, чтобы к нам кто-нибудь присаживался, — весьма доходчиво объяснил Ефим, а меня словно горячей волной окатило. Как он сказал?
«Моя девушка»? Здорово звучит, просто прекрасно. Каждому сразу стало понятно: я — девушка Ефима, а не кто-нибудь.
На моем лице, видимо, что-то отразилось, потому что Сеня, глянув на меня, принял это на свой счет. Из красного лицо его сделалось багровым, набычившись, он прорычал:
— Правильно сказал Гордей, эта сука…
Ефим, не дав ему обнародовать цитату какого-то неизвестного Гордея, вдруг хватанул Сеню за грудки и тряханул так, что тот захрипел. Его дружки вскочили с места, как, впрочем, и большая часть посетителей. Я вцепилась обеими руками в сумочку, ни секунды не сомневаясь, что здесь сейчас произойдет потасовка, однако они бросились к Сене, в два голоса призывая Ефима успокоиться и не шуметь. С трудом вырвав Сеню из рук разъяренного оппонента, они потащили его вон, а Ефим злобно клацал им вслед челюстью и явно хотел сказать что-то непечатное. Матрешка понуро поплелась вслед за мужиками, бросая тоскливые взгляды на недоеденный ужин.
Я в это время сидела за столиком девочкой-ромашкой, хлопала ресницами, демонстрируя быстро проходящий испуг и восхищение действиями моего защитника.
— Испугалась? — Ефим сел рядом, я хотела сказать правду, но быстро передумала и утвердительно кивнула.
— Эх, ты! — он усмехнулся, обнял меня за плечи и поцеловал в висок. — Я же сказал, что со мной тебе бояться нечего…