— Нет, спасибо, мистер Киннер, — отказался я. — Я уже скоро поеду.
— Да делай, как тебе угодно. Устраивайся поудобнее, а мы пока продолжим.
— Спасибо, — сказал я.
Мужчина в седом парике начал сдавать. У Киннера глаза были черные, как лакрица. Эрик выглядел так, будто ему хотелось плюнуть мне в лицо. Я поудобнее устроился на диване и стал наблюдать за Киннером. Ему это не понравилось. Он ни разу не взглянул на меня, но я это знал. И он знал, что я это знаю. В настоящий момент ему вообще ничего не нравилось — от моего неожиданного появления до моей расслабленной позы, — однако он был вынужден играть со мной роль давнего знакомого, причем не для того, чтобы не потерять лицо перед своими приятелями, а просто потому, что, как я догадывался, был озадачен. Так что у него оставалась только одна линия поведения. Правда, не скажу, чем именно он был озадачен: тем, что какой-то лондонец выставил его шофера идиотом, или чем-то другим.
Сидевшая рядом со мной девица спросила:
— Ты знаком с Лесом Флетчером, да?
— Я на него работаю.
— Вот как?
— Да.
Она улыбнулась умно-знающе-пренебрежительной улыбкой. Я уж было решил, что беседа закончилась, когда она вдруг опять заговорила:
— Я тоже его знаю.
— О, вот как?
— Да.
— Нет, серьезно?
— Да, — ответила она. — Мы виделись с ним в прошлом году.
— Ну, рассказывай, — заинтересованно сказал я.
— Когда он приезжал по делу.
— Да?
— Да. Он приезжал к мистеру Киннеру.
— Не может быть!
— Может. И мы вместе проводили время.
— Ну и ну!
— Да, пока он был здесь.
— Пока он был здесь?
— Он был здесь четыре дня. Около того.
Я покачал головой, показывая, что мне ужасно трудно поверить в ее слова. Она опять уткнулась в свой стакан.
— Ставлю на кон, — сказал приверженец резиновых сапог. — Мне две.
Седой Парик дал ему две карты. Следующим был Крыса. Он целую вечность таращился на свои карты и наконец сказал:
— Я возьму четыре.
— Три сейчас, одну потом, — сказал Седой Парик, сдавая ему карты.
Сам Седой Парик взял три. Киннер поглаживал усы.
— Ну, прямо не знаю, — говорил он. — Что делать? Что делать? Эх, оставлю все как есть.
Крыса пристально посмотрел на него, Седой Парик сухо улыбнулся.
Резиновые Сапоги сказал:
— Чертов стервец.
— Вот и платишь за то, чтобы все знать, — сказал Киннер. — Правда, Джек?
— Правда, — ответил я. — Если на это есть деньги.
— Кажется, ты говорил, что скоро поедешь, — заявил Резиновые Сапоги.
— Скоро, — заверил его я. — Сразу после того, как ты проиграешь. Ждать осталось недолго.
Резиновые Сапоги долго и внимательно глядел на меня.
— Умный нашелся, да? — сказал он.