Над городом висела круглая шайба дыма. Город название имел жутковатое, связанное с передней частью скелета среднего рогатого скота. Улицы города состояли из трещин и ям, в некоторых местах, прямо посреди улицы выпирали углы бетонных плит и черви арматуры - город болел бубонной чумой, но, несмотря на болезнь, он из последних сил ждал, то ли явления Графа, то ли дождя, который, обещая свежесть, безжалостно выльет на язвы улиц грязь, и едкий смрад неба...
Граф медленно, за пару часов, обошел весь центр и обнаружил всего три довоенных здания, - город был молод, просто юн, к тому же он рос, «эльбрусы» доменных печей заслоняли горизонт, зубы новостроек торчали тут и там. Изъязвленный, страшный на вид, корявый урод рос, вонючий, тупой, но могучий урод. Граф и город друг другу понравились.
Пошлявшись по улицам, Граф жутко захотел жрать, но его костюм слабо подходил для пристойного аска, для банального попрошайничества не созрел Граф. Выход был один – красть. Для воровства пирожков и сосисок Граф был слишком заметен, опять-таки -подводил костюм. Чтоб грабить банк, нужно было, во-первых, его найти, во-вторых, разработать план, на это нужно было время, а жрать хотелось сейчас.
В маленькой пивной вонь стояла умеренная, народ был разный: кто "по кружке" зашел, кто - "попить", а кто - "хоть кружечку". Граф подошел к столику, у которого капитально стояли три коренастых мужика. На столе: пива по паре, четвертинка, рыба, лук, сальца порезано, соль на бумажке. Мужики вида сурового, но не агрессивного, с клещеподобными руками, усталыми глазами, в засаленных пиджаках и старых, но почищенных ботинках. Волосы, с изрядной проседью, постоянно, меж разговором, зачесывались, расплющенными на концах пальцами, назад. Граф держал паузу, он явно мешал работягам вести разговор, но так как все столы были заняты, мужики не решались предложить Графу освободить их от своего общества. Беседа мужиков подзатухла, двое сосредоточились на чистке рыбы, третий отхлебывал из кружки, и ползал глазами по посетителям и стенам заведения. Граф изменил выражение лица из гордонезависимого на заинтересованное, и, до боли в заднице уважительным тоном, спросил:
- Сталевары?
Из мужиков как будто выпустили пар.
Познакомились под водку... А после трех под пиво Коля и Миша никак не могли смириться, что странного бледного парня со шрамом на лбу надо звать "Граф", а повеселевший бригадир Володя убеждал, размахивая руками, что "...у них, художников, так принято – псевдо’ним...", и, ища поддержки у Графа, каждую минуту переспрашивал: