Кудрявый и Астра жили неподалеку в большой, некогда ухоженной квартире сталинского дома. С тех пор, как их сын пропал в жерле одной из южных войн, квартира была поделена на две части: жилую - коридор, кухня; и мемориальную - комнаты. В комнаты не ходили и не пускали гостей. Несмотря на то, что почти вся одежда, включая каракулевую шубу Астры Андреевны, и норковую шапку Кудрявого, были проданы, заложены или просто обменяны на водку, книги, стоящие в комнатах, и обезумевший от удивления хрусталь, были слегка припылены и нетронуты. Хозяева жили на кухне, точнее на участке, освобожденном от грязных тухлых кастрюль, тарелок и блюдец, заполненных бычками и ошметками. Основной зоной обитания был разложенный диван с гнездом из матрасов, засаленных подушек и вонючих ватных одеял без пододеяльников. Обеденный стол, и кучу на нем, было страшно трогать, поэтому водку и закуску, которую купил Граф, расположили на двух табуретках рядом с диваном.
После первой вспомнили о приближении осени, после второй - о неотвратимости зимы, третьей помянули всех без вести пропавших, после четвертой - самоотверженно сходили в соседний дом к Авдохе за семидесятиградусным… К полуночи Кудрявый, бывший учитель музыки, вытащил из-за дивана старую шепелявую гармошку, а Астра запела дрожащим голосом, высоко вздымая свою сохнущую, некогда округлую бухгалтерскую грудь. Спать Граф был допущен в святая святых – на диван в большую комнату, а Астра, пьяно глядя из-под тяжелых век, попросила нежно:
- Ты там только не блюй, сынок.
Так начался самый длинный в жизни Графа запой…
Когда сотка Графа растаяла, он с легкого похмельного языка договорился на хлебозаводе о ночной работе – грузить хлеб. Грузили на пару с Кудрявым. Утреннее пиво, после ночной работы, плавно переходило в вечернюю водку, и в работу под стакан на шатких ногах, грузчик пьяный - вещь сама собой разумеющаяся. Граф продолжал жить в комнате у Кудрявого и Астры. В часы легкого опьянения он даже почитывал кое-что из их библиотеки. В основном это была проза, но и стихи великих русских классиков:
Остановись, застынь на миг
В неповторимой этой позе,
Как струи стынут на морозе,
Как в горле замирает крик,
Рожденный ужаса виденьем,
Как с королевским снисхождением
Себя узреть дает нам миг.
Как-то утром на резные палисады города лег снег, а вскоре нападали большие сугробы. Астра выдала Графу кое-что из священной одежды сына.
Перелезая через сугробы, Граф сильно негодовал за участь соотечественников. Кто мог по своей воле удумать жить здесь, по горло в снегу, где ночь властвует безраздельно, а душонки и дряблые тела греет лишь жар пьяной бани. Есть столько мест, где тепло и вошь размером с коня, а яблоки - красные с тыкву. В рассказы о победах здешних людей, про славу их оружия, можно верить, но нельзя понять. Сильные давно вдыхают аромат эвкалиптовых рощ и нежат тела в прибое ласковых теплых морей.