— Перестань кривляться! — грозно продолжил тот. — На моего сына покушались. А кто мог заказать это убийство? Кто использует такие методы?!
— Многие... — все с той же высокомерной ухмылкой промолвил Эзекиел. — Зе Паулу, Тиноку...
— Их уже нет в живых. И это тоже на твоей совести!
— Ну что ты, Сервулу? Я об этом и мечтать не мог! — рассмеялся Эзекиел. — Ты же видишь, я сижу запертый в четырех стенах...
— Однако у тебя и тут имеется огромная власть. Это же не охранники, а — шестерки!
— Да, я привык к некоторым удобствам, — согласился Эзекиел. — Мне ведь предстоит здесь сидеть всю жизнь, так что надо как-то обустраиваться. А ты, я слышал, тоже неплохо обосновался в доме Зе Паулу? Из четверых разбойников живы остались только мы с тобой… Для этого нужен талант!
- Меня прошлое не интересует! — сердито оборвал его Сервулу. — Я пришел сюда, чтобы сказать: оставь в покое моего сына, а не то я расправлюсь с тобой, и никакой талант тебе не поможет!
— И это говорит честный гражданин, скромный труженик?
Сервулу пропустил мимо ушей насмешку и вновь пригрозил Эзекиелу:
- Имей в виду, если с Шику что-нибудь случится — тебе не жить!
С этими словами он вышел, оставив Эзекиела в глубоком раздумье.
Настроение Сервулу заметно улучшилось: он знал, что Эзекиел примет но внимание его угрозу и впредь поостережется нападать на Шику.
А сам Шику, ничего не подозревавший о хлопотах отца, тем временем улаживал семейные отношения с Амандой. Вчерашний приступ гнева, который она обрушила на раненого Шику, теперь сменился другим приступом: плача и ругая себя за глупость, ревность и несдержанность, Аманда умоляла мужа простить ее:
- Прости меня, милый! Я так люблю тебя! Безумно люблю! Что бы я без тебя делала? Жить бы не смогла, клянусь! Я тебя очень люблю!.. Ты мне веришь?
— Перестань, Аманда, не плачь, — пытался успокоить ее Шику. — Я верю тебе, но и ты должна мне верить. Ты же знаешь, что я живу ради тебя.
— Шику! Спасибо!.. — страстно обняла она его. — Спасибо за то, что простил меня!..
Осыпая Шику поцелуями, она несколько раз больно задела его рану, но он молча стерпел, лишь поморщился. Аманда же, не замечая этого, все больше распалялась и ласкала его все горячее. В какой-то момент Шику не выдержал и взмолился:
— Пожалуйста, будь осторожнее! Мне больно.
— Да-да, — тотчас же отпрянула от него Аманда. — Прости. Опять я доставляю тебе неприятности...
— Нет, что ты! — поспешил заверить ее Шику. — Какие неприятности? Просто слегка задела больное плечо.
— Ладно, не утешай меня. Я знаю, ты великодушен, — ответила она поникшим тоном, однако уже в следующий миг встрепенулась, вся напружинилась и произнесла жестко, в своей привычной манере: — Мне пора! Я еду в Кампу-Линду. До вечера!