— Спасибо, Михаил. А сейчас мы сообщаем зрителям, что уже работают номера горячей телефонной линии, которые вы видите внизу своих экранов. Любой желающий может позвонить по этим номерам и получить всю имеющуюся на текущий момент информацию относительно местонахождения и состояния пострадавших, чьи личности установлены. Мы будем держать вас в курсе событий.
— Куда ж ты спрятался, родной? — бормочет Сергей. — Куда ты спрятался? Абрис мне, хотя бы абрис. Ни живых, ни мертвых, да? Да живой, живой. Сейчас мы — очную ставку. И чистосердечное, да.
А в это время в сауне оставшиеся четверо на закуски, на водку не смотрят уже. Будто полный круг мужчины описали, вернувшись к холодной и почти невыносимой трезвости, беспощадную, предельную ясность видения обретя.
— Серый этот, мне сдается, — говорит Андрей, — он какой-то не такой. Да не этот Серый, — на сомнамбулу показал, — тот. С мыслишкой тайной. Как будто сторожит нас всех. Того и гляди в горло вцепится.
— Зачем? Мы что ему?
— А больной на всю голову. Псих. Этот город полон психов, каждый третий точно псих… Ты давай-ка, на твою физическую мощь рассчитываю… в случае чего. Одному мне с ним не справиться. «Да чего не гони»? Ты его биографию знаешь? Прошлую жизнь? Ну вот то-то и оно. Я вот думаю — взгляд, повадки, да еще наколочка его вот эта, успел разглядеть? Не в тату-салоне делана. Мож, с Чечни вернулся — шарики за ролики. Вроде с виду обычный, нормальный, любящий сын, заботливый муж. У начальства на хорошем счету или даже вон фирму по продаже лампочек имеет. А что там у него в черепушке, не известно никому. Ну вот он видит, что, к примеру, фуру разгружают, обычную такую фуру на обычной улице, и все, сгорел в башке предохранитель — чехи, взрывчатка, умысел на теракт. Ну или вот ты заявляешься с камерой… к тому же ты нерусский, извини… а он тебя мордой в асфальт и насмерть при попытке к бегству. Полно примеров. А тут такое… двести трупов… тем более должно больного человека переклинить.
— Да нет, ну кто угодно — не Серега. Он даже там, в гостинице, единственный, кто головы не потерял. Да если бы не он, я вообще не знаю, где бы мы сейчас были.
— Да так-то оно так. Вот только сдается мне…
Но не успел договорить: откуда ни возьмись, девицы с визгом в сауну врываются — наяды, нимфы, блин, купальщицы нагие, не тронутый покамест увяданием первоцвет, все школьницы почти. И с воплем, трудным стоном сладострастия на обомлевших мужиков кидаются, с разбега на колени прыгают, на шее виснут, под нос суют свои отважно скачущие груди, зубами в мочку, в раковину проворным язычком вцепляются и проникают, мурлыча тигрицей, которой вернули детеныша. Насилу отбиться выходит от этих елозящих рук.