– Припомните, пожалуйста, были ли у вас с подсудимой когда-нибудь разговоры о ядах или отравлениях? – вежливо попросил его обвинитель.
Мэл Рэндон посмотрел на меня, а я на него.
Я вспомнила, что в самом начале лета что-то говорила ему в этом духе. Это было тогда, когда мы с ним устроили пикник на берегу реки за городом, у Мэла была собрана огромная корзина продуктов, и я спросила, не мог ли в нее кто-нибудь подбросить яду для нас с ним. Я посмотрела на Мэла и поняла, что он тоже об этом вспомнил.
Да мало ли обыкновенный человек в своей жизни может говорить что-либо подобное. Что ж, теперь все эти слова суд будет притягивать за уши к процессу?
– Ну, – повторил обвинитель, – были ли у вас подобные разговоры?
– Нет, – честно соврал Мэл Рэндон, чем вызвал у суда большое разочарование.
Обвинитель развел руками, больше вопросов к данному свидетелю у него не было, да и судья потерял к несговорчивому Мэлу Рэндону весь интерес.
Я нашла глазами Нэнси, скоро должны были вызвать ее. Нэнси сидела где-то там в последних рядах, она была прозрачна как смерть. Она теребила в руках и кусала траурную повязку, висевшую у нее на шее, и к концу процесса, как я заметила, она вообще съела изрядную часть этой повязки.
Когда Нэнси вызвали давать показания, она не смогла встать с места, а тем более выйти и встать перед залом. Обвинитель подошел к ней и подставил свой мужественный локоть, чтобы помочь ей выйти и исполнить во всей этой трагедии отведенную специально для нее роль.
– Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего кроме правды? – спросили у Нэнси.
Нэнси долго думала, но у нее не было никакого выхода, и она утвердительно кивнула головой.
– Нет, – сказали Нэнси, – вы должны произнести ответ вслух.
Мне хотелось закричать, чтобы они отпустили бедную девочку и не мучили еще и ее, но кто бы меня послушал?
– Расскажите, – попросил Нэнси обвинитель, – о чем вы разговаривали со своей тетей, подсудимой Анной Лассаль, накануне известного нам трагического происшествия.
– Обо всем, – сказала Нэнси.
– А можно конкретнее? – спросил обвинитель.
– О многом, – ответила Нэнси конкретнее.
– А еще конкретнее вы ничего не хотите нам сказать? – спросил обвинитель.
Вряд ли Нэнси хотела с ними о чем-нибудь разговаривать. Она молча посмотрела на обвинителя, плохо понимая, о чем собственно идет речь.
– Хорошо, – сказал обвинитель, – тогда я буду задавать вам более конкретные вопросы.
Он подошел поближе к Нэнси, встал к ней почти вплотную, видимо, таким образом он рассчитывал поскорее восстановить ее связь с внешним миром.