Как опасная ересь рассматривалось и принятое по инициативе Берии решение Президиума ЦК «Об оформлении колонн демонстрантов и зданий предприятий, учреждений и организаций в дни государственных праздников». Отменялась существовавшая со времен Октябрьской революции практика использования на праздничных мероприятиях портретов членов партийного руководства.
Таким образом, к роковому для Берии 26 июня у него не было поддержки ни главы правительства Маленкова, ни партаппарата, начинавшего сплачиваться вокруг секретаря ЦК Хрущева, ни даже значительной части органов госбезопасности. На сочувствие армии ему также не приходилось рассчитывать — генералитет хорошо знал о роли Берии в репрессиях, которым немалое число военных подвергалось и после 1938 года. Молотов, Каганович, Ворошилов и Микоян не могли простить ему интриг 1940-х годов. Для народа же Берия был олицетворением репрессивной машины Сталина, продолжателем дела Ягоды — Ежова, виновником гибели многих невинных людей…
В сложившемся раскладе сил Берия не был в состоянии использовать и свой силовой потенциал. Да, помимо первого заместителя начальника Генштаба генерала Штеменко, к нему были близки генералы Иван Масленников — заместитель министра внутренних дел, курировавший внутренние войска, и Павел Артемьев, командующий войсками Московского округа. Их, опытных чекистов, он хорошо знал еще по работе в НКВД. Этим, возможно, и объяснялась некоторая беспечность Берии — как он считал, московский регион контролируют «его» силовики. Но оба прошедших фронт генерала не были склонны к авантюризму и вряд ли бы согласились участвовать в захвате власти, задумай Берия таковой…
Роковую для Берии роль сыграло и то, что за годы войны партаппарат сумел укрепить свое влияние в народе, подорванное в 30-е годы неумно проведенной коллективизацией и массовыми репрессиями. Самоотверженность многих партработников низового и среднего звена на фронте и в тылу позволила Компартии заметно поднять свой авторитет. Возвращение в обкомы и райкомы партийных работников, закаленных войной, создало качественно новую морально-психологическую ситуацию в структурах власти. Арест Абакумова, реализация сталинских решений об усилении партийного влияния в органах госбезопасности позволили партаппарату иначе, без прежнего полумистического страха относиться к силовым структурам государства. К тому же в годы войны было преодолено известное отчуждение на местах между партийными работниками, военными и сотрудниками госбезопасности. Совместное решение задач консолидировало все звенья системы управления страной. «Аппаратные игры» продолжались в основном в высших эшелонах власти.