Поэтому летом 1953 года мощная вертикаль партийных комитетов, опиравшихся на доверие значительной части населения, давала Хрущеву явное преимущество в противостоянии и с министром внутренних дел, и с председателем Совета министров, чем Никита Сергеевич и воспользовался…
Отчуждению от Берии остальных членов Президиума ЦК способствовала также его позиция по Германии. Ситуация в «западном форпосте» беспокоила советских лидеров с первых же месяцев существования ГДР — только с начала 1950 года отсюда на Запад бежало более 400 тысяч человек. 27 мая 1953 года на заседании Президиума Совмина СССР был обсужден вопрос о положении в ГДР. Его участники получили подготовленный Берией проект постановления, в котором констатировалось, что «основной причиной неблагополучного положения в ГДР является ошибочный в нынешних условиях курс на строительство социализма…». В связи с этим предлагалось «отказаться в настоящее время от курса на строительство социализма в ГДР и создания колхозов в деревне», «пересмотреть проведенные в последнее время правительством ГДР мероприятия по вытеснению и ограничению капиталистических элементов в промышленности, в торговле и сельском хозяйстве, имея ввиду отменить в основном эти мероприятия». Проект был завизирован основными политическими фигурами — Маленковым, Хрущевым, Булганиным.
Однако Молотов категорически не согласился с позицией Берии, считая, что критики заслуживает не «курс на строительство социализма», а «форсирование социалистического строительства». В ходе заседания, неожиданно для Берии и Маленкова, его поддержали Хрущев, Булганин и Микоян. Предсовмина с министром внутренних дел остались в меньшинстве и были вынуждены отступить.
Это по существу было первое серьезное аппаратное поражение Маленкова, претендовавшего тогда на роль нового советского вождя. Он увидел, что поддержка радикальных начинаний Лаврентия чревата ослаблением его позиций в Кремле. Вскоре он обнаружит, что Берия, сводя личные счеты с Игнатьевым, роет яму и ему самому.
За «нослесталинские» месяцы 53-го Берия ухитрился испортить отношения со всеми членами Президиума ЦК, в том числе с министром обороны Булганиным. Николай Александрович был достаточно самостоятельной политической фигурой — в последние годы жизни Сталина вождь благоволил к нему, делая намеки относительно перспективы занять должность главы правительства. Возможно, проживи Сталин еще какое-то время, именно Булганин стал бы его преемником.
Министра обороны раздражало бесцеремонное вмешательство Берии в сугубо военные дела. Добившись возвращения Сергея Штеменко в Генеральный штаб — первым заместителем начальника ГШ, министр внутренних дел был хорошо осведомлен о ситуации в армии. Не довольствуясь этим, Берия организовал через военную контрразведку сбор информации о возможностях советского Военно-Морского флота и ВВС, для чего были разработаны специальные вопросники. Предлогом стала необходимость планирования работы по разработке новейшего ракетного вооружения — эти вопросы он по-прежнему курировал как первый заместитель председателя Совмина. Все это делалось в обход Булганина, который, узнав о задании Берии, запретил передачу ему какой-либо информации.