Заслуживают самого внимательного изучения историков и немецкие источники — те же воспоминания Шмидта и Шелленберга. Бесспорно, к ним следует подходить критично, как и любым другим материалам.
В версии приближенных Гитлера есть слабые места. Бывший шеф германской разведки утверждает, например, что компрометирующие Тухачевского материалы были переданы представителям НКВД в середине мая 1937 года, т. е. уже после того, как Сталин принял решение о переводе Тухачевского в Куйбышев на должность командующего войсками Приволжского военного округа. Значит, отнюдь не немецкие документы послужили основанием для чистки РККА.
9 мая 1937 года на стол Сталину легла записка наркома Ворошилова, предлагавшего провести ряд перестановок в верхнем эшелоне командного состава РККА. Уже 10 мая состоялось решение Политбюро: начальник Генштаба маршал Егоров назначался первым заместителем наркома обороны, командующий войсками ЛенВО Шапошников становился начальником Генштаба, командующего войсками Киевского военного округа Якира переводили в Ленинград, а Тухачевского — в Куйбышев.
В начале 1970-х годов Молотов сказал писателю Феликсу Чуеву: «Мы и без Бенеша знали о заговоре, нам даже была известна дата переворота». Это в какой-то мере объясняет и причину резкого выступления Молотова в 1937 году на февральско-мартовском пленуме ЦК, где он, неожиданно для многих, фактически призвал к чистке командного состава РККА: «…Пока там небольшие симптомы обнаружены вредительской работы, шпионско-диверсионнотроцкистской работы. По я думаю, что и здесь, если внимательно подойти, должно быть больше… Если у нас во всех отраслях хозяйства есть вредители, можем ли мы себе представить, что только там нет вредителей».
Заявление Молотова прозвучало диссонансом выступлению наркома Ворошилова, который отметил, что «к настоящему моменту армия представляет собой боеспособную, верную партии и государству вооруженную силу… отбор в армию исключительный». Это показывает, что импульсы к «чистке» шли не от Ворошилова, как пытаются представить некоторые исследователи и, возможно, даже не от Сталина. Осторожный Ворошилов вряд ли бы позволил себе давать оценки ситуации в РККА вопреки мнению вождя, но это мог себе позволить Молотов, остававшийся к 1937 году вторым человеком в государстве.
Заключительное слово Молотова могло подтолкнуть Тухачевского к форсированию событий. Оставшись без поддержки ушедших из жизни Орджоникидзе и Куйбышева, он не мог не понимать, что слова председателя Совнаркома — не пустая угроза. Тем более что аресты в РККА уже начались. 14 августа 1936 года был арестован заместитель командующего войсками ЛенВО Виталий Примаков, а спустя 6 дней — приехавший из Лондона в Москву Витовт Путна. Но никаких документов, подтверждающих конкретную подготовку Тухачевским ввода войск в Москву и ареста Сталина, не обнаружено. В 1960-е годы бывшие работники НКВД признавали надуманность обвинений Тухачевского в подготовке войск к военному перевороту…