— В долг не даст?
— Не то время. Теперь купцы в долг не дают: смута по земле пошла. Тем паче, что у Пинска объявился Небаба.
Шаненя не ошибся. В Пинске только и разговоров о том, что у Ясельды-реки черкасский атаман Антон Небаба разбил тысячный отряд воеводы пана Валовича. Пересказывали даже подробности боя, удивлялись хитрости и отваге казаков. В этом бою черкасы взяли богатую добычу — мушкеты, порох с пулями, лошадей, много провианта и упряжи. Войско пана Валовича разбежалось, а сам он исчез неизвестно куда. Но знают, что объявится. Шановное панство соберет новый отряд, купит у свейского короля мушкеты. Говорили еще про то, что казацкий атаман не может миновать Пинска и пойдет к нему, а в городе у атамана есть свои, надежные люди, с которыми он в тайном сговоре.
Из кузни на обед шли молча. Шаненя был занят думами и не говорил, что собирается делать. Алексашка предполагал, что Шаненя не будет сидеть сложа руки. Если не возьмет у Скочиковского железо на этой неделе — упустит его совсем.
Ховра поставила на стол толченку. Шаненя взял пару ложек, и на том все. Поднялся тяжело — из-за стола и глухим голосом, не глядя на жену, спросил:
— Далеко заховала Устин крест?
— А что? — Ховра уставила на Ивана тревожные глаза.
— Давай его…
— Зачем понадобился? — у Ховры дрогнули губы.
— Надобен, баба, — решительно ответил Иван. Он понимал, что и Ховре не легко, что она догадывается, — зачем понадобилось злато. — Живы-здоровы будем, золотарь Усте другой сделает.
Глаза у Ховры затуманились. Дрожащей рукой она заправила под платок выбившиеся волосы и, пряча от Алексашки лицо, подняла крышку сундука. Не скоро отыскала на самом дне тряпицу и, не глядя Ивану в глаза, протянула руку.
Шаненя развернул тряпицу. На ладони сверкнул золотом массивный крестик. Он был отлит два года назад умелой рукой пинского золотаря Ждана. Крестик Шаненя берег для Усти, когда девку замуж отдавать будет…
Слуги пана Скочиковского долго не открывали калитку. Усмехнулся Шаненя: высматривают, кто стучит! Скочиковский вышел хмурый, но в хату запросил.
— Язычище у тебя длинный, мужик! Сказывай, кому говорил про железо?
— Никому! — решительно ответил Шаненя и перекрестился. — Как перед богом говорю. Али ты меня на слове ловишь?
— Нечего мне ловить, — потупил взор Скочиковский и, уже мягче, добавил: — Не говорил, так скажешь.
— Негоже, пане. Уговор я свято храню.
— Железа больше не проси, не дам и фунта. — Скочиковский развел руки. — Тебе сейчас оно ни к чему. Кто дермезы у тебя покупать станет, если полымем земля шугает?
— О, пане!