— Пособь, Любомир!
Джура взял коня за уздечку. Только тогда Иван неуклюже всунул ногу в стремя и рысью пустился за атаманом. Завернули за угол, и отлегло сердце Небабы. Перед ратушей толпа. Неспокойный гомон. На мостовой разложен костер. Он чадит густыми сизыми клубами. Возле костра телега, на ней Ермола Велесницкий. Нос у Ермолы распух, Велесницкий гундосит. Что он говорит, издали неслышно. Только видно, что рукой машет и держит скруток пергамента. Увидав Небабу, толпа на мгновение притихла, и стал слышен голос Велесницкого…
— Грамота сия королевская дает право панам мети закладней. А те закладни, которые будут займаться ремеслом и торговлей разной, повинны платить сербщину и ордынщину…
Снова взорвалась толпа. Гневные голоса требовали:
— Спалити грамоту!
— В огонь!..
Велесницкий бросил в костер сверток. Рассыпались листы, вспыхнули разом синевато-фиолетовым пламенем и зачадили. Горело то, что было причиной многолетних споров и обид. Ермоле передали еще охапку бумаг.
— Читай! — требовала толпа.
— Паны нам почали кривду чинити, — продолжал Велесницкий. Он поднял скруток над головой и потряс им. — Моцно хотели люди их судити и рядити… Здесь квиты попасовые, подымные и поборовые…
— Огнем палити квиты! — взметнулись десятки рук.
— Чтобы в помине не было! — Мешкович вскочил на телегу, вырвал из рук Велесницкого квиты и швырнул их в костер.
— Слухайте, мужики! — Ермола сорвал с головы шапку и помахал ею. Стало тише. — Бесчинствует духовенство в городах и весях. В Меньске отняли униаты православный Свято-Духовский монастырь… Вознесенский монастырь отдали под начало виленским униатам…
Из ратуши мужики тащили охапками инвентарные книги, описи имущества горожан, купчие ведомости и все, что попадалось под руки. Шипела, скручивалась, как береста, бумага, чадила, бросала в небо снопы искр и белого удушливого дыма. По улицам, потрясая кольями, носились работные люди. В шляхетном городе звенело оконное стекло, летели наземь заборы, трещали в домах двери…
Небаба, объехав городскую стену, наказал часовым казакам зорко следить за дорогой.
— Город взяли, а что будет дальше, неведомо. — Небаба с тревогой посмотрел на небо. Ветер гнал низкие, темные облака, в которых таяли кресты святого Франциска.
— Вернется войт с рейтарами? — забеспокоился и Шаненя.
— Вернутся, — уверенно подтвердил Небаба. — За Пиньск паны будут головы ложить.
— Пока нету войска, атаман, прикажи бить в колокола и собирать ратный люд. Всем да чтоб вместе.
— Одним загоном Пансков войско никогда не осилим, Иван. И думать об этом нечего…