Вулф кивнул:
— Я не полицейский и уж тем более не окружной прокурор, но мне кажется, что вероятность того, что вам придётся давать в суде свидетельские показания, весьма невелика. И тем не менее, если вам пришлют судейское предписание явиться и дать под присягой свидетельские показания, готовы ли вы поклясться в истинности своих слов?
— Да.
— Хорошо. — Вулф снова посмотрел на мисс Йейтс. — Вы по-прежнему уверены, что разговаривали именно с мистером Тингли?
Гвендолин смело встретила его взгляд.
— Да. — Голос её звучал ровно и спокойно. — Я не утверждаю, что они врут. Я не знаю. Одно могу сказать: если кто-то подражал голосу Тингли, то я никогда в жизни не слышала ничего подобного.
— То есть вы по-прежнему считаете, что разговаривали именно с ним?
— Да.
— Почему сегодня утром вы сказали мне, что, вернувшись вчера домой, поставили зонтик сохнуть в ванну?
— Потому что…
Она осеклась, но по её лицу нетрудно было догадаться о том, что случилось. В её мозгу прозвучал сигнал тревоги. Внутренний голос завопил: «Берегись!»
— А что, — спросила она чуть дрогнувшим голосом, — разве я такое говорила? Я не помню.
— А я помню, — провозгласил Вулф. — И напоминаю вам об этом только потому, что, по вашим словам, вы вернулись домой в четверть седьмого. Дождь начался в семь. Почему вы решили просушить зонтик в четверть седьмого?
Мисс Йейтс презрительно фыркнула.
— Мало ли, что вы помните! — ядовито произнесла она. — Ничего подобного я вовсе не говорила…
— Хорошо. Не будем спорить. Есть всего два разумных объяснения. Первое: ваш зонтик вымок, но не под дождём. Второе: вы вернулись домой вовсе не в четверть седьмого, а значительно позже. Это объяснение кажется мне наиболее привлекательным, поскольку только оно укладывается в единственную конструктивную теорию смерти Артура Тингли. Если вы вернулись домой в четверть седьмого, как вы утверждаете, то вы никак не могли в десять минут восьмого находиться в конторе и ударить по голове мисс Данкен. Конечно, вы могли прийти домой, а потом снова вернуться в контору, но это мало повлияло бы на истинное положение дел.
Мисс Йейтс улыбнулась. Зря — она уже не так хорошо владела лицом, и улыбка вышла скособоченной. В результате, вместо того чтобы казаться спокойной и уверенной, Гвендолин просто болезненно скривилась.
— Моя теория уходит корнями в недалёкое прошлое, — продолжал Вулф. — Как вы заметили сегодня утром, вы отдали этой фабрике всю свою жизнь и трудились на ней не покладая рук. Когда «Провиженс энд Беверидж корпорейшн» предложила выкупить бизнес Тингли, вы встревожились, потому что были уверены — рано или поздно Тингли уступит. Старую фабрику прикроют, и вы окажетесь на улице. Этого вы, конечно, не стерпели. Тогда в вашем мозгу и созрела мысль испортить продукт Тингли, чтобы «Провиженс энд Беверидж корпорейшн» отказалась от покупки. Вы выбрали то, что показалось вам меньшим из двух зол. Без сомнения, вы считали, что репутация фирмы со временем восстановится.