— Кэтти, я же сказал, что не буду. Нет, и все. — Говорить «никогда» Джон поостерегся.
— Ну не будь таким вредным! Подумай о сиротах.
— Прекрати! — оборвал ее он, но уже не так решительно. — Мне некогда заниматься глупостями.
— Но ведь тебе не придется ничего делать! — стояла на своем настырная Кэтти. — Фотограф приедет к тебе на ранчо со всем оборудованием. И какой фотограф!
— Нет.
— Неужели ты не хочешь помочь сиротам? Даже если тебе это ничего не стоит?
— Не хочу, — избегая смотреть ей в глаза, буркнул Джон.
— А я-то размечталась! — Кэтлин тяжко вздохнула. — Думала, вот напечатают календарь, меня повысят и я куплю себе домик. С садиком. Будет где Рексу погулять...
Джон схватил со стола меню и с сосредоточенным видом принялся его изучать.
— Боюсь, хозяин выставит нас вон.
— Кого это вас? — уточнил он, поднимая глаза от меню. — Надеюсь, тебя с Рексом?
Она кивнула.
— Хозяин квартиры просто зверь! Терпеть не может собак!
— Значит, я должен позировать для этого дурацкого календаря исключительно для того, чтобы ты могла держать у себя дома псину размером с теленка, которая обладает сомнительным талантом открывать холодильник? — с ехидцей спросил Джон, а про себя с удовлетворением отметил, что сегодня Кэтлин ни разу не вспомнила про своего хиппующего придурка. Неужели она в него уже наигралась?
— А про сирот забыл? — ответила вопросом на вопрос сестрица, и уголки ее губ дрогнули в улыбке.
Джон насупился: он понял, что Кэтти снова победила. И прекрасно это знает!
— Надеюсь, голышом мне сниматься не придется? — с мрачным видом спросил он, маскируя шуткой свое позорное поражение.
— А что, это идея! — хохотнула Кэтлин. — Тогда я куплю себе не только домик в Рочестере, но еще и виллу в Санта-Барбаре или на Гавайях.
Джон взглянул на нее зверем, и она расхохоталась.
— Ну ладно тебе! Уже и пошутить нельзя. — Она вскочила и, обхватив его за шею, принялась целовать. — Спасибо тебе! Ты у меня прелесть! — Она целовала его до тех пор, пока на них не начали глазеть все посетители. И тогда она возвестила на все заведение: — Знаете, кто это? Мой любимый братик Джон. Скоро он прославит нашу Миннесоту.
Господи, до чего же он хорош! Даже когда злится. А может, сердитый он еще красивее... А рассердился Джон Томпсон не на шутку! Лора поняла это сразу, еще до того, как он успел открыть рот.
— Я думал, фотограф мужчина, — пробурчал он, окинув ее неприветливым взглядом.
Лора внутренне съежилась — глаза у него стали холодные и колючие как льдинки.
Он опустил глаза на клочок бумаги, где крупным размашистым почерком были написаны два слова.