— Что ты сказал? — не поняла Люсилла.
— Я сказал, если хочешь, то можешь тоже уехать. Со мной. В Австралию.
Пальцы Люсиллы сдавили кофейную кружку.
— Что бы я там делала?
— Мы были бы вместе. Осталось бы все как есть. Места в доме моих родителей довольно. И они будут тебе очень рады, я знаю.
— Почему ты вдруг это говоришь?
— Пришла в голову хорошая мысль.
— И что бы я стала делать в Австралии?
— Что захочешь. Устроилась бы на работу. Занималась бы живописью. Была бы со мной. Мы могли бы поселиться отдельно.
— Джефф… я не вполне понимаю, о чем ты меня просишь.
— Ни о чем я тебя не прошу. Просто приглашаю.
— Но… ведь у нас с тобой… не так, верно? Ведь это же… между мной и тобой… это же не навсегда?
— Я подумал, что неплохо бы проверить.
— О, Джефф!
Комок подкатил у нее к горлу, и глаза наполнились слезами, и это было глупо, ведь она не плакала из-за Пандоры, а теперь вдруг разревелась оттого, что Джефф такой милый и зовет ее в Австралию, а она с ним не поедет, потому что не влюблена в него, и он, это ясно, тоже не влюблен в нее.
— Ну, чего ты? Не плачь.
Она потянулась за кухонным полотенцем и высморкалась в него вопреки всем нормам гигиены.
— Просто ты меня так растрогал. Я бы с радостью поехала. Но только не теперь. Теперь мне надо будет побыть здесь. И потом, я вовсе не уверена, что это хорошо для тебя, если я там повисну у тебя на шее. У тебя дома и без того будет много забот — снова браться за работу, устраивать свою жизнь, заводить семью… — она еще раз высморкалась и жалко улыбнулась. — И вообще… я тебе, по-моему, не совсем подхожу. Когда ты разберешься со своими делами, то женишься на румяной австралийской девушке. На загорелой красотке с вот таким бюстом и вот такой задницей.
Он шутливо замахнулся на нее:
— И ничего смешного.
Но не сдержал улыбки.
Люсилла продолжала:
— Это — самое чудесное приглашение, какое я получала в жизни. И ты — самый славный парень изо всех, кого я знаю. Нам с тобой вместе было очень здорово, с самого первого дня тогда в Париже, лучше просто не бывает. Когда-нибудь я и правда приеду в Австралию, надеюсь, ты мне устроишь торжественную встречу, с красной ковровой дорожкой, автомобильным эскортом и цветами по полной программе. Но теперь… и так, чтобы навсегда… я поехать не могу.
— Ладно. Передумаешь — скажешь. Приглашение остается в силе.
Он закончил завтрак, положил вилку и нож на тарелку и отнес в раковину. Из столовой уже доносился вой пылесоса. Джефф подошел и закрыл дверь буфетной. А потом возвратился к столу и сел напротив Люсиллы.
— Не хочется спрашивать и лезть не в свое дело, но все-таки скажи, Пандора оставила какую-нибудь записку?