Ненавижу свою мамочку-сучку. Но самообладания ей не занимать: как будто мы мило обсуждаем погоду.
— Прогноз довольно безрадостный — ну, во всяком случае, с моей точки зрения. — Еще одна язвительная усмешка. — Врачи говорят, что счет идет на недели. Правда, забавно, как мы меряем начало и конец жизни: неделями, а не годами, — и каждый божий день на счету.
Я, наконец, обретаю способность говорить:
— Так чего тебе нужно, мама? Взыскуешь примирения на смертном одре?
— О нет, милый, я приехала не из-за себя. Во всяком случае, ты тут ни при чем. Должна признаться, мне хотелось повидать внуков. Особую слабость я питаю к Кэтлин — у нее мужества больше, чем у всех мужчин в нашей семье, вместе взятых.
Улыбаюсь иронии — отзвуку собственных мыслей в мамочкиных словах.
— Нет, Уильям. Я приехала, потому что должна тебе кое-что рассказать.
— Извини, если разочарую тебя, только мне плевать, что за груз ты мечтаешь снять со своей несчастной души, прежде чем откинешься, — холодно отрезаю я, вставая с кресла. — У меня пропала дочь. В настоящий момент облегчение твоей души — последнее, что меня заботит. Какую бы чепуху ты себе в оправдание ни приготовила, оставь ее при себе. Я же надеюсь в следующий раз увидеть тебя уже в деревянном ящике.
Она твердо смотрит на меня.
— Я здесь не для того, чтобы облегчить душу, милый. Это у тебя проблемы.
Я презрительно складываю на груди руки, ожидая продолжения.
— Мне прекрасно известно твое мнение обо мне, Уильям. Ты обозначил его достаточно четко. Я наблюдала, как ты превращаешь отца в святого, в то же время пихая меня в противоположном направлении. Я сидела, сложа руки, и наблюдала, как ты поганишь свою жизнь, потому что ты бы все равно не стал меня слушать. — Она отмахивается от этой мысли. — О нет, я говорю не об «Эшфилд пиар» — тут ты в точности повторил мою ошибку, отдав все силы компании: и, разумеется, не безрезультатно. Я о твоем браке. Ты больше похож на меня, чем можешь вообразить.
У меня на загривке волосы встают дыбом.
— Последние семь лет я только и занимаюсь тем, что пытаюсь удержать жену от самоубийства. А ты сама довела отца до него!
— Тебе лишь хотелось бы в это верить, Уильям. И быть может, тут есть крупица правды. Но твоя истинная проблема в том, что в глубине души ты винишь не меня — а себя.
Я чувствую, как из моих легких уходит воздух. Сдувшись, словно проколотый шар, опускаюсь на край кровати.
— Проще некуда — заявить, что не кто иной, как я, своими разговорами довела твоего отца до могилы. Не сомневаюсь, ты мусолишь именно эту версию. Вся беда в том, что такое не стереть. Ты до сих пор винишь в его смерти себя. Потому ты и женился на Бэт.