Борис стоял с заведенным за спину топором, тупо глядя, как на него надвигается стальная махина. Лязг, мутные отсветы на выкрашенной в защитный цвет броне, вонь черного солярочного выхлопа — все это слилось в нечто опасное и громкое, в механического монстра, о существовании которых природа успела основательно подзабыть за треть века…
Я схватил Бориса за ремень и одним чудовищным рывком сдернул с пути самоходки. Брат выронил топор, по инерции сделал несколько шагов, остановился, ошалело глядя на автоматически повернувшееся на крыше броневика дуло пулемета.
В лицо дохнуло раскаленной копотью. Я зажмурился, фыркнул. Лязг и густое ворчание дизеля стали постепенно отдаляться.
Сердце бешено ухало, отзываясь эхом в висках, поджилки тряслись, в носу щипало от гари, а пальцы все еще судорожно сжимали ремень брата.
Борис помотал головой, и его взгляд стал осмысленным. Он отбросил мою руку, поднял топор и посмотрел вслед уезжающей самоходке. Потом медленно обернулся. Сказал одними губами:
— Спасибо, брат.
— Еще заходи, — вернул я его любимую присказку.
Хотелось много чего сказать, от души выматериться, наорать на этого идиота. Хотелось врезать ему по наглой, самоуверенной морде, а потом развернуться и уйти.
— Пошел ты, — процедил я сквозь зубы, сдержав ярость. — Брат.
— Не топчи клумбы, — моментально ощерился Борис. — Я бы и сам успел отпрыгнуть. А ты обгадился, да?
— Знаешь что… — Я почувствовал, что терпение лопается. Еще одна подначка с его стороны и действительно двину этому уроду в челюсть. С какой-то животной ненавистью произнес, глядя Борису в глаза: — С меня мамы хватит. Твои кишки соскребать с гусениц — желания нет.
— Заметил? Пулемет автоматический, — быстро меняя тему, сказал он. — И задраено все наглухо.
Я взял себя в руки, гася эмоции, и уже спокойнее уточнил:
— Хочешь сказать, беспилотная?
— Да не, — подхватывая рюкзак, ответил Борис. — Герметичная. Это ж не боевая хреновина, а разведывательная. Пулемет так, для острастки. Мы в армии такие изучали, только подревней.
— Войска химической защиты?
— Они, химики. А ты думал, откуда такая новехонькая единица, да еще и на ходу! На консервации стояла. У вояк такой техники полно. Масла залил, сальники поменял, заправил и поехал.
— Значит, военное положение ввели, — предположил я.
— Фиг знает. Наверное, — пожал плечами Борис. — Машина радиационной, химической и биологической разведки. В расчетное место приедет, замеры сделает, радиосигнал подаст. А там уж могут и посерьезней чего подтянуть… — Он помолчал. Потом провел ладонью по лицу, оставляя на скуле пыльный развод, и тихо добавил: — Я и впрямь очканул.