Но Тина отказалась даже думать о другой возможности. Больше чем когда-либо для нее теперь важен поиск новых лекарств. Если удастся, по крайней мере, хоть что-то хорошее будет в этом катастрофическом путешествии, и тогда все эти тяжелые недели, с постоянно напряженными нервами, будут потрачены не зря.
— Замечательная новость! А когда мы узнаем решение вождя?
Он снова нахмурился и заколебался, прежде чем ответить:
— Вы должны знать кое-что еще, сеньорита. В таких делах нельзя торопиться. Придется много часов наблюдать за бессмысленными ритуалами, пока вы не соберете основные факты. К несчастью, изготовление джамби требует не меньше трех дней.
Наступила тишина. Тина осмысливала услышанное. Три дня! Как она выдержит три дня в непосредственной близости к этому человеку, которого она любит, но который обращается с ней со средневековой жестокостью испанского инквизитора? Выдержат ли ее нервы такое напряжение, которое потребуется, чтобы не обнаружить свою слабость? Какую пытку она переживет, если его слова и внимательный взгляд лишат ее последних остатков гордости? Но придется пройти через это! Невозможно сдаться — сейчас, когда она так близка к цели. Тина расправила плечи, она приняла решение. И ответила:
— Хорошо, сеньор. Я останусь, если вы останетесь со мной.
Час спустя, следуя совету вождя, знахарь повел их в джунгли. Место, в котором он готовил настой, было достаточно близко к деревне, чтобы знахарю ежедневно сообщали о положении жены, и Тина, когда бездонные глаза туземца во время перехода иногда останавливались на ней, гадала, что будет с ними обоими, если что-то случится с ребенком или женщиной. Она отгоняла мысли об этом, но вид ружья, которое прихватил с собой Вегас, приносил небольшое утешение.
У них было достаточно пиши для двоих на три дня — знахарь будет поститься, и так как они не смогут вернуться в лагерь до завершения работы, Рамон нес в рюкзаке гамаки и сетку от насекомых. Пройдя примерно с час густым лесом, они вышли на небольшую поляну со следами недавнего пребывания людей. Обгорелые ветки и сожженная трава указывали на места прежних работ знахаря, а жалкая хижина, в которой он немедленно исчез, по-видимому, была местом его сна. Он довольно долго оставался внутри, а когда показался, гамаки были уже развешены и готовы принять людей с наступлением темноты.
Тине не терпелось начать, но знахарь как будто по-прежнему не хотел ее присутствия. Но вот он протянул к ней руку, на ладони лежал листок определенной формы, и Тина с приливом благодарности поняла, что он велит ей собрать таких листков. В ответ на ее благодарную улыбку знахарь подозрительно нахмурился. Она инстинктивно взглянула на Вегаса и немного приободрилась, услышав его заверения: