- Нет, Вы ошиблись, Ваша милость: всего лишь Сперанский… - решил отшутиться Кривошеин.
- Вы можете назвать участников заговора?
Кирилл выпрямился. Он наконец-то справился с собой.
- К сожалению, мне известно только об участи Николая Николаевича. Это предложение мне было сделано только вчера…
- Но Великий князь сейчас на Кавказе. Он как-то передал весточку?
- Он сделал предложение письменно, передав через доверенное лицо, кавказского деятеля Хатисова.
"Ага…Хатисов…Точнее, Хатисян, связанный с дашнаками, вовлечённый в гучковский заговор…Гучковский…А что, если это очередная приманка? Николай Николаевич мог, как и в шестнадцатом году, не сказать ни "да", ни нет" на предложение об участии в заговоре, а его имя просто используют в качестве знамени? Снова использует один очень и очень желающий проникнуть "наверх" господин. И ведь ты же, Александр Васильевич, сам договаривался в пятнадцатом с Николашей. Что, решил перебежать? Не сработала былая комбинация, нынче другу раскручиваешь? Неужели так хочется плести интриги вместо того, чтоб сесть за работу?" - подумал Кирилл, а вслух сказал:
- Александр Васильевич, я могу полагаться на Вас и на Вашу преданность России? - Кирилл снова решил надеть "рожу простака".
Правда, в свете былых событий она уже не должна была сработать…За дурака регента теперь не держали даже сами дураки.
- Более чем, Кирилл Владимирович, более чем, - кивнул Кривошеин. - Я к Вашим услугам.
- Я в ближайшие дни приму необходимые меры…Надеюсь, Вы не откажете в сотрудничестве в деле их проведения.
Кирилл закинул крючок: обещание карьерного роста министра - и тот заглотнул его, ибо хотел заглотнуть.
- Отдам все свои силы для этого.
- Благодарю Вас, Александр Васильевич, премного благодарю! - Кирилл старался пожимать руку Кривошеина как можно "благодарней" и теплей. Это было сделано не только для того, чтоб уверить министра в прямо-таки страстном желании Великого князя продвинуть Александра Васильевича наверх, но и для проверки намерений последнего. Ладони человека лгущего отличаются по температуре от ладоней человека, говорящего правду, и Кирилл захотел проверить теплоту рук Кривошеина. Так, мелкий штрих к общей картине, не более…
- В самом скором времени я приму все необходимые меры, - добавил, улыбнувшись, Кирилл…
Кабинет Родзянко во второй раз за день оказался центром очередной комбинации - а заодно превратился во "временную резиденцию" регента. Напротив Кирилла, удобно расположившегося в глубоком красного дерева кресле (Родзянко, надо отдать ему должное, имел хороший вкус), замер молодой, тридцати лет, Службы имперской безопасности капитан (да, высоко поднялся в сущности молодой ещё человек!) Дмитрий Петрович Бобрев. Рыжеволосый офицер блистал горделивой осанкой (не хуже гвардейской!), тонким аристократическим (Бобрев происходил из обедневшей дворянской семьи) лицом - и лежащей на перевязи левой рукой.