«Да, — сказал я, — я приезжий».
«И у вас здесь есть дела?»
«Нет, вряд ли. Я просто приехал в Калифорнию».
«Понятно. Хорошо… А откуда вы приехали, со Среднего Запада?»
«Нет, из Нью-Йорка».
«Из города Нью-Йорк? Или из штата?»
«Из города».
«И вы здесь давно?»
«Да нет, всего несколько часов».
«Несколько часов? Я, я… м-да, это интересно. Весьма интересно. И надолго вы здесь остановитесь, мистер Миллер?»
«Не знаю. Это от многого зависит».
«Понятно. Зависит от того, как вам здесь понравится, не так ли?»
«Совершенно верно».
«Ну, что ж, это замечательная часть света, уж поверьте мне. Я всегда говорю: нет другого такого места, как Калифорния. Правда, сам я родился в других краях. Но здесь живу уже тридцать лет. Отличный климат. И отличные люди, скажу вам».
«Думаю, что это так». Я просто поддакивал ему в ожидании, когда он перестанет нести свою несусветную чушь.
«Вы сказали, что бизнесом вы не занимаетесь, не так ли?»
«Нет, не занимаюсь». «Вы в отпуске, так ведь?» «Не совсем так. Я, видите ли, орнитолог». «Ах вот что! Ну что ж, это интересно». «Очень», — произнес я со всей серьезностью. «Тогда вы можете побыть у нас и подольше, не так ли?» «Трудно сказать. Я могу пробыть неделю, а могу и год. Все зависит… Зависит от того, какие мне попадутся экземпляры».
«Понятно. Интересная работа, что и говорить».
«Очень!»
«А прежде вы бывали в Калифорнии, мистер Миллер?»
«Да, двадцать пять лет назад». «Да что вы говорите? Двадцать пять лет назад! И теперь, значит, приехали снова». «Да, снова приехал».
«А вы занимались тем же самым, когда находились здесь раньше?»
«Вы имеете в виду орнитологию?»
«Да, ее».
«Нет, тогда я копал здесь канавы».
«Копали канавы? Это значит, здесь вы занимались копанием канав?»
«Да, точно так, мистер Харрисон. Мне надо было копать канавы или подохнуть с голоду».
«Н-да… Рад, что вам не надо больше копать канавы. Это ведь не слишком весело — копание канав, а?»
«Совсем не весело, особенно если твердый грунт. Или если у вас слабая спина. И наоборот. Или, позвольте сказать, если вашу мать только что упекли в сумасшедший дом и сигнал тревоги пришел слишком рано».
«Прошу прошения, боюсь, что я не понял. Что вы сказали?»
«Если дела не идут гладко, вот что я сказал. Вы понимаете, что это значит — бурситы, люмбаго, золотуха. Теперь по-другому. У меня есть мои птицы и другие забавы. По утрам я обычно любуюсь восходом солнца. А тогда по утрам я седлал ослов, у меня их было два, а у моего напарника — три».
«Так это было в Калифорнии, мистер Миллер?»
«Да, двадцать пять лет назад. Я как раз отбарабанил срок в Сан-Квентине».