Глупый цыпленок! Она была так мила и наивна, что ему захотелось немедленно подхватить ее на руки, унести туда, где никого нет, и провести долгую ночь страсти, сделав ее своей. Но Коул знал, что братья внимательнейшим образом наблюдают за ними, и сдержался.
— А чего ожидают от меня другие женщины?
Она громко сглотнула, но в ее томных голубых глазах не было и намека на страх. Коул вдруг понял, что эта отчаянная храбрость нравится ему в ней так же, как все остальное. Ведь ей, должно быть, очень нелегко претворять в жизнь свой план, но тем убедительнее это свидетельствовало о силе ее влечения к нему. Господи, помоги, он никогда не занимался этим всю ночь напролет!
— Наверное, просто приятно провести с вами ночь-другую, полагаю. Я не… не собираюсь надолго задерживаться в городе. Но в эти несколько дней хотела бы насладиться вашим обществом. Однако вы не должны беспокоиться о том, что после я повисну у вас на шее. У меня своя жизнь, и мне незачем осложнять ее какой бы то ни было постоянной связью. Не бойтесь, я не буду вам обузой.
Грудь ему стеснило какое-то новое, доселе неведомое чувство. Он провел пальцем по ее нижней губе и прошептал:
— Приходите ко мне в кабинет, там мы сможем поговорить. Я попрошу Чейза принести что-нибудь выпить.
Это предложение доставило Софи явное облегчение, и прежде чем взять протянутую им руку, она благодарно улыбнулась. Ее пальцы были все еще холодными с мороза, и Коул легонько сжал их, делясь частичкой своего тепла.
Обернувшись, он заметил, как его братья неестественно быстро нашли себе занятия. Зейн стал надевать пальто, собираясь уходить; Мак с пылающими щеками — добросовестно подметать, а Чейз просто улыбался, снисходительно поглядывая на обоих.
Проходя мимо него, Коул сказал:
— Принесешь нам что-нибудь выпить?
— Ну конечно.
В тоне Чейза не было и намека на издевку, и Коул с благодарностью добавил:
— Кока-колу, пожалуйста.
Он не хотел предлагать Софи горячий шоколад, дабы девушка не догадалась, что ему известны ее вкусы. Кроме того, Коул не был уверен, что хорошо владеет собой. То, как она пила шоколад, действовало на него сильнее всяких стимуляторов.
Входя в его кабинет, Софи смотрела себе под ноги. На этот раз он оставил свет включенным — хотел видеть все нюансы чувств на ее лице.
— Иди сюда.
Немного встревоженная, она подошла. Ее голубые глаза были широко распахнуты, и губы разомкнулись прежде, чем он накрыл их своими. Коул услышал в отдалении, как Чейз дал последний звонок, все его мышцы напряглись: скоро они останутся совсем одни, Софи будет принадлежать только ему, и тогда здесь, в полном уединении, он исполнит все ее самые заветные желания.