— Все это не имеет ни малейшего значения, — нетерпеливо перебил ее Лоренс.
— Еще как имеет! — возразила она. — Что скажут твои друзья? Как насчет твоего образа жизни?
— Отныне моя жизнь — это ты, Кандида, — запротестовал он.
— Вольно ж тебе так говорить. Но ведь тебя здесь не будет, — удрученно напомнила невеста.
— Не поехать я не могу. И ты об этом знаешь, — произнес Лоренс чуть резче, чем хотелось бы, с горечью сознавая, как сам будет скучать по любимой.
— Да, — тихо согласилась она.
Лоренс тут же мысленно обругал себя последним негодяем и за то, что причинил ей боль, и за свой непроходимый эгоизм. Ведь он с самого начала знал, что связан контрактом!
— Ну, не все так плохо, — принялся успокаивать он Кандиду. — Знаю, нам обоим придется нелегко. Но ведь есть на свете немало пар, обреченных на разлуку куда более долгую.
— Да, — еще печальнее согласилась Кандида и глухо добавила: — Кажется, одиночество — это мой удел...
— Но ведь я стану приезжать. Часто-часто, правда, — быстро возразил Лоренс.
Однако сапфирово-синие глаза молодой женщины уже затуманились слезами.
— Наверное, жизнь становится куда проще, если избегать сильных чувств и привязанностей, если не позволять себе любить, — горестно прошептала она.
Уж не тогда ли Кандида начала постепенно отдаляться от него? Но ведь она так радовалась свадьбе, казалась такой счастливой, такой влюбленной! Или, может быть, он совершил непростительную ошибку, считая, что десятилетняя разница в возрасте дает ему право решать, что лучше для его избранницы?
Минувшие годы сильно изменили Лоренса, равно как и трагедия утраты. И хотя он так и не понял, как могла Кандида бросить его, ни словом не объяснив своего поступка, горечь обиды мало-помалу смягчилась и незадачливый супруг научился более трезво смотреть на вещи. Однако некая часть его сознания до сих пор требовала ответа на неразрешимый вопрос, оставленный Кандидой в его жизни.
А перед глазами его вновь вставали картины из прошлого. Кандида стала его женой. Разумеется, сначала пришлось уладить немало бюрократических формальностей. Даже заказанные кольца — одно в знак обручения, другое в знак помолвки — пришлось отослать на переделку, потому что пальчики Кандиды оказались на удивление тонкими.
В первую брачную ночь Лоренс на руках отнес молодую жену в спальню и жадно предался с нею любви. А сквозь открытые окна до них доносился приглушенный плеск воды и голоса ночи.
Они ласкали друг друга с таким исступленным самозабвением, что в миг апофеоза Кандида пронзительно вскрикнула от восторга, и отголосок их страсти эхом раскатился по окрестным лугам. На какое-то мгновение Лоренсу померещилось, будто остановилось само время из благоговейного почтения к силе и искренности их чувства.