Лифт медленно тащился вверх, а перед глазами стояла фамилия, которой быть не могло. Лязгнув, лифт остановился, я вышел на лестничную площадку – слева была пятнадцатая квартира, справа шестнадцатая. Обитая черным дерматином дверь.
Я позвонил…
…и откроет Ира в халатике, я еще не видел ее в домашнем, она, конечно, удивится и рассердится, но ей придется меня впустить…
Дверь раскрылась на ширину цепочки, и на меня уставился толстый, со свисавшим поверх спортивных штанов животом, мужчина лет пятидесяти, лысый, с красным носом, будто он только что выпил литр вина и не успел закусить.
– Да? – сказал мужчина недружелюбно. – Это из ЖЭКа по поводу слива?
– Э-э… – протянул я, не имея представления, что говорить дальше. Не та квартира? Не тот подъезд? Не тот дом?
В глубине сознания я уже понял, что произошло.
– Нет, – сказал я. – Простите, я ищу Маликовых.
– Маликовы? – Мужчина смотрел подозрительно на мой портфель, наверно, подумал, что там фомка или нож, или что там положено иметь при себе порядочному грабителю? – Нету тут никаких Маликовых.
– Может, этажом ниже?
Зачем я задавал дурацкие вопросы?
– Нету, – отрезал мужчина. И никогда не было, – добавил он, предвидя мой следующий вопрос. – Я тут с пятьдесят девятого живу, как дом сдали. Во всем доме Маликовых нет, я тут всех знаю.
Товарищ Островой Б. П. захлопнул дверь, и я услышал удалявшиеся шаги. Возможно, бдительный жилец пошел звонить в милицию.
Вниз я спустился пешком, читая таблички с фамилиями жильцов – на тех дверях, где такие таблички имелись. Островой был прав: Маликовы в этом подъезде не жили. И в этом доме. И в этой реальности.
Я не знал никакой Иры. Кто это? Я помнил, как мы прожили жизнь, помнил, как мы встречались в академическом садике, но… не помнил.
Ира… Кто это?
Третья память наложилась на вторую, как кусок свежего хлеба на горбушку.
На углу стояла будка таксофона, я нашарил в кошельке монету и набрал номер, который знал наизусть, но по которому не звонил, потому что звонить по этому номеру было некому.
Голос я узнал сразу – это был товарищ Островой Б. П.
– Слушаю! Говорите!
Я повесил трубку на рычаг и пошел к трамвайной остановке. На трамвае мне некуда было ехать, но на остановке была скамья, куда я опустился, положил портфель на колени и подумал…
Вполне естественно было предположить, что если в этой эмуляции нет Иры, то, может, и жены моей Лили здесь нет в помине, и, конечно, Вовки, а может, вообще никого из знакомых, и пойти мне сейчас некуда, стану бомжом, и что тогда…
Конечно, это было не так. Не могло быть так, потому что я прекрасно помнил, как поцеловал утром Лилю, отвел в школу Вовку и поехал на работу, где весь день высчитывал коэффициенты корреляции, не думая об Ире, которую не знал вовсе.