Наджаф вопросительно взглянул на меня.
— Это все? — спросил я.
— Все!
— Его здесь нет!
— Хорошо! Поедем по городу!
Цепочка нашего подкрепления разомкнулась и трусцой, двумя ручейками вылилась наружу. Вон они уже рассаживаются по машинам. Я в очередной раз поразился, как они умеют материализоваться из ничего и растворяться в воздухе. Духи!
Мы ехали по улицам, по которым снова, ежесекундно сигналя, ехали «уазики», стучали копытами ослики, семенили забаррикадированные со всех сторон мамаши с детьми, проезжали украшенные бумажными цветами пролетки. Магазины были открыты, на лотках, как обычно, громоздились кучи пластмассовых украшений, кричали продавцы ковров, разносчики, чеканщики, плотники. Поразительно все-таки, как привычная жизнь мгновенно возвращала здесь свои права!
Патрулей на улицах было заметно больше. Завидев их, водитель сбавлял ход, чтобы я мог рассмотреть лица.
— Нет! — говорил я. — Поехали дальше!
Мы покрутились так с полчаса, объехав весь город. Может быть, Пайса был героем не только перед камерой, и его убили?
— Его точно не было? — спросил Наджаф.
— Точно!
Наджаф задумался. Это задание не было для него в тягость, но и не возбуждало его. Эмоции здесь вообще были ни при чем. Ему четко поставили задачу, и он четко ее выполнял.
— Давайте проверим посты? — подсказал я.
— Давайте проверим!
Мы выехали из города — теперь у нас было время поговорить. Я спросил, все ли мои знакомые живы.
— Масуд жив и здоров, доктор Абдулло тоже. У нас вообще потери очень небольшие, — ответил Наджаф. — У талибов, кстати, тоже. Жалко гражданских — их погибло больше всего.
— Вы специально не стали обстреливать город перед атакой?
— И талибам не было никакого смысла применять артиллерию, тем более ночью. Это была акция устрашения! Но ее единственным результатом было то, что жители города обозлились. И мы этим воспользовались. Мы-то ведь ушли из города практически без боя, чтобы не было лишних жертв. И все это оценили.
— Наджаф, я видел, с талибами был один русский офицер. Его не было среди убитых?
— Не офицер, генерал, — поправил меня Наджаф. — Нет, он ушел. Кстати, тот пакистанский офицер тоже. Так что вы его уже не снимете!
Мы ехали на запад — туда, где мы снимали передовую. Однако обстановка здесь была уже другая. Во-первых, линия фронта теперь проходила чуть ближе к городу — там, где нас тогда пытался остановить первый басмач. На посту, где мы снимали, в ста метрах отсюда, стояли талибы. Во-вторых, и с той, и с другой стороны работали снайперы — то и дело слышались одиночные выстрелы.
Наджаф пошарил рукой у себя под ногами и протянул мне каску: