Что-то в этом эпилоге я мог бы и не говорить. Например, что мы всю ночь с ребятами проговорили в моем номере за королевским столом. Лев вернул мою московскую кредитку, и, помня, что на каждое действие есть противодействие, мы сняли стресс соответственно его силе. Жаль, что Льва я не мог к нам пригласить. Но мы с ним тоже пообедали обстоятельно, как два взрослых мужчины, на следующий день. С похмелья получилось совсем неплохо! Хотя для нас обоих главное было не выпить, а поговорить.
Первая констатация: как ни сложны были наши шифрованные переговоры по телефону, Лев все понял правильно. Разночтений не оказалось ни по одному пункту. Ну, если не считать того, что Лев не все делал, как я просил. Например — я в своих подозрениях оказался прав, — сын командира Гада на самом деле освобожден не был. Но Лев же мне честно сказал тогда по телефону, что «маршрут кушает хорошо»!
— Ну зачем, подумай сам! — убеждал меня Лев. — Если тебя его папаша никак не нагреет, освободить его всегда можно по приезде. Правильно? А если нагреет, то зачем чувствовать себя в дураках?
— А затем, что если бы сынок по телефону как-нибудь дал отцу понять, что он по-прежнему сидит в тюрьме, тот мог учудить что угодно. Зная отца, я даже не могу себе предположить, что именно он бы учудил!
— Так парень же не в тюрьме сидит! Я его оттуда забрал и перевез на нашу базу. Ну, где штаб дивизии, мы там были с тобой! Парень сначала сопротивлялся — боялся, что наши захотят отомстить ему за убитого пограничника. Хотя кто его убил, известно — того бандита там же и уложили, в том же бою! Короче, пришлось ему вколоть, ну, сыну! А когда он очнулся — дом и дом. Двое часовых охраняют, но ему самому надежнее, раз он думает, что его могут убить.
— А ты не сказал ему, что ли, что в убийстве его не обвиняют?
— Зачем? Я знаю, что зря его не накажут, а он пусть осознает свою вину!
Сто пятьдесят тысяч долларов пришли на следующий день, но в Талукане тогда уже были талибы. Деньги ждали моего возвращения у Льва в сейфе. Как я поступлю с ними, я уже знал.
Сына Гады звали Ариф — я его имя хорошо запомнил, так как передавал его по коду: «Маршрут Актюбинск — Рига — Иркутск — Фергана». Мы разговаривали втроем: у Льва первым иностранным языком был дари. До сих пор не могу понять, почему со мной не послали человека с языком вместо Димыча? Нет, я рад, что ездил с ним, но в Конторе должны были подобрать человека по другим критериям.
Выяснилось, что Ариф, у которого и IQ не такой, как у Льва, да и о кодовых фразах они с отцом заранее не договаривались, суть наших с Гадой договоренностей понял не очень. Я, наверное, даже сказал ему лишнее. Но при наших с семейством Гадов отношениях какие между нами могут быть тайны?