Начинается обычная игра.
— Иованотти!
— Отсутствует.
— Макс Пеццали?
— Отсутствует.
— Элиза?
— Отсутствует. Уже давно…
— Баттисти?
— Отсутствует.
— Я тут!
Раскинув руки и предвкушая триумф, с задней парты кричу:
— Дядюшка Гусь!
Класс хохочет.
Гэндальф тоже улыбается. Смотрит на нас, потом говорит:
— Иисус Христос.
— Тут вечно какой-то обман, — говорю я. — Вы никак не можете обойтись без Христа.
— Ты думаешь, я носил бы эту одежду, если бы мог обойтись без Него?
— Но что означает эта фраза?
Улыбается.
— А вы как думаете?
— Так сердце Голлума принадлежит «сокровищу»: он постоянно о нём говорит и ни о чём другом больше не думает, — отвечает Монашка. Обычно она молчалива, но если открывает рот, то изрекает лишь очень глубокие мысли.
— Не знаю, кто такой этот Голлум, но, раз это говоришь ты, верю.
Гэндальф не знает, кто такой Голлум[10]; это кажется невероятным, но это так. Потом продолжает:
— Это означает, что когда нам представляется, будто мы ни о чём не думаем, на самом деле думаем о том, что нам ближе всего, что у нас на сердце. Любовь — это своего рода сила гравитации, такая же невидимая и всеобщая, как и физическая. Наше сердце, наши глаза, наши слова, притом что даже не замечаем этого, неизбежно оказываются в конце концов там, где находится то, что любим. Оно попадает туда точно так же, как яблоко, которое падает с дерева, благодаря силе гравитации.
— А если мы ничего не любим?
— Это исключено. Можешь себе представить Землю без силы гравитации? Или космическое пространство без силы гравитации? Тогда всё на свете непрестанно сталкивалось бы, как машинки в луна-парке. Даже тот, кто думает, будто ничего не любит, на самом деле что-нибудь да любит. И его мысли сами собой, даже без его ведома, направлены к тому, что он любит. Дело не в том, любим мы или нет, а в том, ЧТО любим. Люди всегда что-нибудь любят — красоту, ум, деньги, здоровье, бога…
— Как можно любить бога, к которому даже не притронешься?
— К богу можно притронуться.
— Где?
— К Его телу, во время причастия.
— Но, учитель, это ведь только так говорится… Образное выражение…
— А вы думаете, будто я стану рисковать жизнью ради образного выражения? Вот ты, Лео, что любишь, о чём думаешь, когда ни о чём не думаешь?
Молчу, потому что стесняюсь ответить вслух. Сильвия смотрит на меня, как человек, ждущий верного ответа во время опроса или готовый его подсказать. Я знаю ответ, мне хотелось бы прокричать его всему миру: Беатриче, она — моя сила притяжения, моя гравитация, моя кровь, мой красный цвет.
— Думаю о красном цвете.
Кое-кто смеётся, притворившись, будто оценил шутку, хотя я и не шутил.