Бросаю взгляд на Ника, осталось совсем немного. Я не могу ему проиграть. Всего десять метров отделают нас от «порше». Ник тормозит. Жду ещё мгновение — ровно столько, сколько нужно, чтобы произнести «один». Не заторможу — погибну. И не торможу: секунда кажется мне вечностью. В ушах звенит. И переднее колесо моего мопеда легко и нежно касается бампера «порше», словно мать целует новорождённого. Поворачиваюсь к Нику, волосы у меня развеваются и заслоняют лицо, адреналин затуманивает зрение. Улыбаюсь, как улыбаются киношные герои после победы на дуэли. Ник должен мне бог знает какое по счёту мороженое. Ведь какой же спор без мороженого.
— Как это тебе удаётся? Моя рука сама собой, помимо моей воли, сжимает тормоз: это сильнее меня.
Уплетаю своё клубничное со сливками.
— Страх белого цвета. Отвага — красного. Когда видишь белый, нужно сосредоточиться на красном и считать до одного…
Ник смотрит на меня как на ненормального, который думает, будто говорит разумные вещи.
— Завтра у нас игра. Нужно вырваться вперёд. Если выиграем, поравняемся с Вандалом.
— Вандал… Он нам ещё заплатит…
Ник так шлёпает меня по плечу, что я тычусь носом в мороженое.
— Вот таким ты мне нравишься.
И удирает, когда я кидаюсь на него, словно клоун с белым лицом и красным носом…
Вхожу вместе с папой в больницу, где лежит Беатриче. Определяют мою группу крови. Такая же, как у Беатриче. Я в этом уверен, у нас одинаковая кровь, мы живём одной и той же кровью. Есть вещи, которые человек просто чувствует. Моя жизнь связана с жизнью Беатриче по крови. Меня спрашивают, употребляю ли наркотики. Отвечаю, что нет. Отвечаю «нет», потому что рядом папа, который уничтожил бы меня одним взглядом и произнёс бы свою сакраментальную угрозу: «От тебя останется лишь пыль твоей тени». Нужно отдать ему должное — сама по себе фраза звучит совсем неплохо.
Потом однако, когда остаюсь с медсестрой, говорю ей, что месяц назад выкурил косяк с марихуаной. Но только один, чтобы попробовать. Нас было несколько человек в компании. Не мог же я выглядеть молокососом. И потом, я всего лишь хотел попробовать. Медсестра успокаивает. Один косяк — не страшно. Но если бы я постоянно курил марихуану, тогда нельзя было бы делать переливание. Моя кровь нисколько не помогла бы.
Всё, история с марихуаной закрыта. Если Беатриче ещё понадобится кровь, то она должна быть чистой, идеальной, безопасной. Красной, как моя любовь к Беатриче.
У меня забирают немало крови. Она намного темнее, чем я думал. Тёмно-красная и густая, как моя любовь к Беатриче. При виде крови, вытекающей из моей руки, у меня кружится голова и на какой-то миг кажется, будто вот-вот потеряю сознание, — но выдерживаю, всё обходится. Кровь, как любовь, заставляет терять голову, но и даёт тебе силы сделать больше, чем можешь… Мне кажется, я отдал жизнь Беатриче, я почти мёртв и бледен, как вампир наоборот: я не высасывал кровь, а отдал её ради жизни.