Узкий коридор закончился в маленьком круглом зале. В центре стоял алтарь, накрытый пологом Тьмы.
На алтаре, по краю верхней кромки, была надпись:
«Разбудить меня сможет лишь тот,
В чьих жилах кровь моя течет.
Открыть глаза смогу тогда,
Любимый когда поцелует меня.
А цепи рухнут, если два ключа
Найдут две скважины замка.
Иначе спать мне до скончанья века,
В безумии, надежды ждать и света».
— Оставлять пророчество для самой себя как-то уж очень глупо, — задумчиво уронил Ворон в глубину пещеры. — Ладно, что там у нас со шкалой? Один последний шаг…
— Какие гости! — прозвучало из-за спины, и из того же коридора, по которому шел Войрэно, появился ТерАль, на его губах, словно приклеенная, была пакостная улыбка.
За старым вампиром в зале появились незнакомые парень и девушка.
— Не будешь говорить: «Отойди»? — уточнил Ворон.
— Не буду. Ты же должен наконец увидеть ту причину, по которой я хочу тебя уничтожить, чтобы и следа твоего не осталось в истории этой Вселенной!
— Не побоишься взять на душу смерть целой популяции?
— Из тебя вышел плохой демиург, и твоя Вселенная уже давно безжизненна. Все твои народы погибли, как только ты воспылал жаждой мести. Жизнь теплится только в одном месте. На маленькой планете, где в гробу спит ребенок. Младший брат Суады и… твой сын. Ты не захотел оставить его на Земле и перенес в свою Вселенную. Зачем?
— Он единственное доказательство того, что я когда-то жил. И того, что Суада существовала не в моей лишь памяти, не придумана мной, а действительно жила!
— Вот как. Ну что же, тогда пора перейти к финальному акту этой и без того излишне затянувшейся трагедии.
— Трагедии? Затянувшейся? — как и всегда в обществе Тер Аля растерялся Ворон.
— Тайган, — старый вампир отступил назад, — нам пора уходить. Не стоит мешать.
— Конечно.
Парень с алыми глазами и фиолетовыми волосами небрежно нарисовал в воздухе руну и хлопнул в ладоши, стирая ее. Все трое исчезли мгновенно.
— Не захотели мешать? — Ворон обернулся.
На алтаре больше не было полога Тьмы. На холодном черном камне, оплетенная цепями, лежала девушка, хотя скорее это уже была молодая женщина, чьи черты были знакомы Войрэно, слишком хорошо знакомы.
Черные тугие косы, идеальная, на взгляд Ворона, фигурка. Мужчина смотрел, узнавая заново. Сияющая душа словно задремала, бездна золотистых искр замерла на одном месте, и ее венчал нимб изначальности. Признак того, что демиург принадлежит миру Его, первому миру.
Но и без этого легко было понять, что это Суада.
Мысли Ворона поглотила Тьма: все это время… все это время он сам, своими руками доводил до безумия свою любимую, ту, без которой он так и не нашел смысла в жизни. Ту, из-за которой он погряз в крови с ног до головы.