Внезапно Бриджит поняла, что ей делать.
— Плохое это слово или хорошее, оно не имеет к тебе никакого отношения. — Она взяла Ноэль за руку и повела в голубую спальню. — Давай-ка подберем тебе подходящую одежду для прогулки.
Девушка села на корточки, открыла дорожную сумку и стала перебирать скудный гардероб ребенка. На самом деле одежда была для нее только предлогом.
— Знаешь, Ноэль, дядя вовсе не ненавидит тебя, — непринужденно сказала Бриджит. — Мне кажется, он любит тебя, но сам не знает этого. Точнее, любит куда больше, чем хочется ему самому.
Эти слова вызвали у девочки такой интерес, что она опустилась на ковер рядом с Бриджит.
— Ты о чем это? Дядя не любит меня. Он никого не любит.
— Ошибаешься. И не только в отношении себя. Твой дядя любил кого-то еще. И очень сильно.
— Кого?
— Твою маму.
— Мою маму? — Глаза Ноэль превратились в два огромных мерцающих сапфира. — Правда?
— Правда. — Бриджит выпрямилась и перестала делать вид, что рассматривает одежду. — Ты права, твоя мама была необыкновенно красивая. И ты очень на нее похожа.
— Миссис Уиллетт говорила то же самое. У Уиллеттов я жила дольше всех. Я даже нравилась миссис Уиллетт. Она говорила, что я смышленая. Но мистеру Уиллетту не нравились умные девочки. Он хотел мальчика. Они очень кричали друг на друга. Особенно когда думали, что я сплю. И миссис Уиллетт начинала плакать. А потом они отвезли меня в Фаррингтон. Когда мы ехали в карете, она и сказала, что я похожа на маму. Но она сказала это просто так. Если бы я была такая, как мама, меня не отдали бы обратно.
— Нет, — возразила Бриджит, борясь с невыносимой душевной болью. — Она сказала правду. У тебя глаза Лайзы, ее тонкий носик и подбородок. Даже волосы у тебя того же цвета — черные как ночь.
— Ты знала ее?
— Да, знала, — осторожно ответила Бриджит. — Собственно говоря, я знала и твоего дядю. Он не помнит меня, потому что я была маленькая. Но я его помню. И особенно помню то, как он любил твою маму. — Во многом это было правдой. — Бриджит взяла девочку за руку. — Милая, тебе трудно это понять. Бог свидетель, ты умнее многих взрослых, но тебе всего четыре года.
— Три года и десять месяцев. Мне будет четыре на Рождество.
Бриджит улыбнулась:
— Спасибо, что поправила. Значит, почти четыре. Ладно, попробую объяснить. Твой дядя был старшим братом твоей мамы. Он заботился о ней всю ее жизнь. Вместе с ней умерла и часть его души. Не снаружи, а внутри. Это понятно?
Ноэль кивнула.
— Я чувствовала то же самое, когда миссис Лоули унесла Пушка. Она сказала, что мне больше нельзя с ним спать, потому что он слишком грязный, и что я не должна с ним играть, потому что я уже большая. В ту ночь я плакала так сильно, что у меня заболел животик. Когда все засыпали, я тихонько спускалась вниз и вынимала Пушка из корзины с тряпками. — Она надула губы. — Но дядя не мог этого... я хочу сказать, сходить за мамой. Наверное, у него до сих пор болит животик.