- И она вошла, когда ты мылся под душем? - недоверчиво спросила Алексис. - Зная, что ты там?… Даже вообразить трудно. Недоразумение, наверно.
- Она захватила с собой фотографа.
- Но…
- Поверь мне, Золушка, я знаю, о чем говорю, - перебил он. - Они были намерены сделать славный материальчик, доказывающий, что в душе я все тот же шпаненок: оказавшись вне влияния своего любящего агента, я тут же берусь за старое и начинаю забавляться под душем с невинными девочками. Милая моя, я могу сказать, какими были бы заголовки.
- Не называй меня Золушкой, - вспыхнула Алексис. - И милой тоже. По-моему, ты наговорил мне кучу ерунды. В этом нет смысла.
Он покачал головой.
- Смысл-то как раз есть. Студии делают агентов. Агенты делают звезд. Если агент, от которого я собираюсь отказаться, убедит студию, что, избавившись от его отеческой опеки, я подвергну их серьезному риску… - Он пожал плечами. - Они сумеют заставить меня остаться с ним. А если я откажусь, у них может не найтись работы для меня. И если на других студиях узнают, что я неуправляем, там тоже не кинутся предлагать мне работу.
Алексис выпрямилась на стуле.
- Но это… чудовищно.
- Это реальность, Золушка, какой бы чудовищной она ни была.
- Не…
- О'кей, о'кей. Извини. Ты просто чересчур нервная. Потому что рыжая, наверно.
- Я не слишком нервная, - с нажимом произнесла Алексис. - Напротив, я очень хорошо справляюсь с трудными подростками.
Он поднял брови.
- В самом деле?
Далеко не в первый раз Алексис захотелось стукнуть его.
Она холодно поинтересовалась:
- Раз, как ты уверяешь, эти двое журналистов продолжают преследовать тебя, значит, ты их побил в первом раунде?
- Все, что я мог сделать, - с бесконечным цинизмом ответил Майкл Слейн, - это сбежать. Правда торжествует только в кино. В реальной жизни в случае опасности умный уходит влево.
- А ты умный?
- Дурно проведенная юность дает свои преимущества, - сказал он.
Алексис невольно рассмеялась.
- Значит, ты так и сделал? Ушел влево? Он оскалил зубы в хищной улыбке.
- В конечном счете - да. Только сначала мне надо было отыграть пару очков.
Пожалуй, исчадьем ада его называют заслуженно, усмехнулась про себя Алексис.
- Каким образом? Он хмыкнул.
- Засунул обоих под душ и остался при фотоаппарате, - с удовлетворением ответил он.
Алексис подавила новый непрошеный смешок.
- Обоих? Но как?
- Сперва накинул на них полотенце. А потом толканул обоих одним тычком. Осталось только открыть краны и выйти, - холодно пояснил он.
Алексис боролась за свое справедливое негодование.
- Это была бессмысленная жестокость, - строго заявила она.