— О, какое райское блаженство! Знаешь, хоть ты и пожарный, но порой тебя озаряют потрясающие мысли!
Бертолд развернулся, подгреб к ней и поймал за узкое запястье.
— Все каламбуришь, принцесса? Мне-то казалось, ты уважаешь мою профессию, — заметил он и, взглянув на ее руки, не без колкости добавил: — Ну и кто же так неопрятно ест?
— Ах да, а ты у нас, выходит, самый культурный и манеры твои изысканны! Эй-эй!.. — Она замолчала и попыталась отнять свою руку, которую мужчина поднес ко рту, начав слизывать с пальцев сладкий сок. — Перестань сейчас же!
— Не пропадать же добру, раз ты сама не хочешь этого сделать, — пробормотал он, водя языком по медовым манговым следам на ее ладони.
По всему ее телу пробежал ток, она резко выдернула руку, спрятала за спину и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
— Ну и фрукт же ты, Бертолд Гринвуд!
Он засмеялся.
Луна светила ему в затылок, но Дженифер все равно разглядела его сияющие белизной крепкие зубы.
— Когда мы учились в колледже, помнится, у тебя были голодные глаза. Круглые, темные, блестящие, будто большие каштаны, — проговорил Бертолд.
— Вот как? — удивилась она.
— И голодными они казались не от того, что ты не доедала, а совсем по другой причине. Понимаешь меня, принцесса Дженифер?
Отплыв на безопасное расстояние, она с трудом преодолела дрожь в голосе:
— Я тогда и представить себе не могла, что ты обращаешь внимание на мои глаза.
— Да уж, их трудно было не заметить, ведь ты постоянно наблюдала за нашей компанией...
— Наблюдала? — зачем-то переспросила она, хотя прекрасно знала, что все было именно так, как он сказал.
— Признайся, тебе не раз хотелось оказаться на месте тех девчонок, которые были с нами!
— Ну нет! Я знала кое-кого из них, и мне было известно, чем заканчивались ваши вечеринки...
— Чем же?
— Сам знаешь... Между прочим, моя бабушка Хелен считала тебя и твоих дружков очень милыми ребятами.
— Можешь не сомневаться, мы такими и были! Кого хочешь, спроси!
По-прежнему сидя на матрасе, она откинулась назад, опершись на локти.
Низко над озером пролетела цапля и снова взмыла вверх, а где-то у другого берега громко плеснулась в воде рыба.
— Дженифер... — позвал осторожно Бертолд.
— Что? — Ей очень не хотелось прерывать состояние блаженства. Когда еще оно опять наступит?
— Послушай, мой матрас действительно тонет.
— Ничего, выплывешь, — отрезала она. — А как же твое раздутое «я», забыл о нем?
— Ты его продырявила своими колкими репликами по поводу невинных забав моей, увы, далекой юности, — раздался рядом с ней его нарочито плаксивый голос. — Думаю, мы уместимся на одном матрасе. После еды мне не доплыть самому до берега.