Девушка порадовалась, что надела шляпу, — хоть какая‑то защита. И тоскливо подумала: «Интересно, другие чувствуют, что нужно прятаться в тень? Вряд ли. Вон сколько народу, и почти все без головных уборов…»
Мимо пробежала стайка девчонок в коротких топиках и таких же коротких юбочках. Они весело что‑то обсуждали, звонко смеялись, ели мороженое, и не было им дела до злого солнца.
Таисия застыла посреди тротуара, не обращая внимания на толчки спешащих прохожих. Она не могла отвести взгляда от своих сверстниц — таких беззаботных, таких легких, таких… бездумных.
Вдруг захотелось оказаться одной из них. Пусть вон той, с тонким серебряным браслетом на правом запястье. В красной юбочке и с самыми красивыми глазами — большими, голубыми и младенчески чистыми.
Полная женщина с туго набитыми тяжелыми пакетами так раздраженно толкнула ее, освобождая для себя тротуар, что Таисия едва не упала. И завистливо прошептала:
— Что им солнце…
В кармане брюк завибрировал, забился сотовый, Таисия выудила его, чуть не уронила на асфальт. Звонок оказался от Федора Федоровича, и она с улыбкой пропела в трубку:
— Привет, что звонишь, я только‑только вышла с работы…
— Ничего себе только вышла — уже почти семь!
— Не семь, а шесть двадцать пять.
— Какая разница?!
— Большая.
— Я просто округлил.
— Не в ту сторону.
— Мелкая, кончай пререкаться!
— Я и не собиралась, это просто факт. Округлять положено…
— Ну ты и зануда!
— Сам такой.
Федор Федорович промолчал. Таисия с удовольствием слушала раздраженное сопение друга, предвкушая его реакцию на сюрприз. Вначале сейчас, когда услышит об Эльке, потом вечером, если он вообще появится у нее после такого сообщения. А что, может, и обойдется…
— Кончай сопеть в трубку!
— Это я сопю… соплю… о‑о‑о, елки, это же ты сопишь, как самый настоящий медведь!!!
— Давай‑давай, переложи с больной головы на здоровую! Твое любимое занятие, кто бы сомневался…
— Слушай, что ты ко мне пристал?! — возмутилась Таисия. — Иду себе, никого не трогаю, мечтаю отдохнуть после работы…
— Честно?
— Само собой.
— Умничка, — довольно прогудел Федор Федорович. — А я с твоей болтовней совершенно забыл, зачем позвонил…
— МОЕЙ болтовней?! — Таисия в сердцах пнула попавшуюся под ноги пустую банку из‑под пива. — Да я…
— Вот‑вот, слова не даешь сказать, — гулко хохотнул Федор Федорович. — Все «я» да «я»…
Таисия стиснула зубы, но заставила себя промолчать: все равно Федора Федоровича не переспорить. Еще не было случая, когда за ней оставалось последнее слово.
— Вот и чудненько, — одобрил ее молчание Федор Федорович.