Ральф почувствовал прилив нежности. Что бы ни случилось, он поклялся еще утром, что Дороти никогда не будет страдать из-за того, что было сегодня ночью. То, что произошло между ними, было так не похоже на его предыдущие интрижки, к которым у него всегда было несколько циничное отношение. Но он старался не думать об этом сейчас. Он смотрел, как Дороти приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до верхнего угла шкафа. Ральф знал, что со временем все забудется, и Дороти Нильсон тоже. Единственное, что он должен сделать, это расстаться с ней с чистой совестью.
Дороти не заметила, как Ральф вошел в комнату, и после недолгой паузы снова заговорила, обращаясь к Сьюзен:
- Ты, наверное, не помнишь ту семью, которая жила в этом коттедже раньше?
- Я помню, - сказал Ральф. Его взгляд был прикован к спине Дороти, к ее резко напрягшимся плечам, словно он хотел развернуть ее к себе усилием воли. - Девушки, произошли кое-какие изменения.
Он заставил себе повернуться к Сьюзен, которая с кислой миной на лице натирала дубовые полы. Если кто и должен был напрячься, когда он вошел, так это она, а не Дороти, которая работала, как пчелка. Может быть, Дороти подумала, что им не разрешено болтать во время работы, и поэтому так испугалась? - мелькнуло в голове у Ральфа. Интересно, почему она расспрашивала об этом коттедже и о той семье, которая жила тут много лет назад? Просто так, чтобы поговорить о чем-то, или у нее были какие-то свои причины?
- Я решил нанять бригаду рабочих, чтобы они тут все привели в порядок, - начал Ральф. - За эту неделю будет заплачено, как за полную. - Он выразительно глянул на Сьюзен. - Можно собираться домой прямо сейчас.
Сердце Дороти замерло в груди. Ноги подкосились в коленях. Вот как. Сказать девушке, чтобы она не беспокоилась о возможных последствиях их ночного безумства, успокоить ее, а потом просто выкинуть на улицу. Отдать ей приказание, как обычной служанке, забыв о том, что так страстно шептал ей этой ночью. Да! Ральф Аттенборо не стал теряться и мучиться долгими решениями. Он решил избавиться от нее на следующее же утро, даже не дав опомниться и прийти в себя. Конечно, ему не нужны лишние проблемы. Зачем только было говорить ей, что они вместе все обсудят и решат?
К этой обиде примешивалась досада на то, что ей придется уехать из «Маккларти Эстейт», так и не узнав ничего о своем отце. Зато она очень хорошо узнала себя! Дороти чуть не плакала. Ей даже не удастся взглянуть на дом своих бабушки и дедушки, посмотреть, где провела первые восемнадцать лет жизни ее мать.