– Мне показалось… — начал он.
– Это ветер, — сказала Ева и тут же вернулась к занимавшим ее мыслям:
– Нам нечего его бояться, я не про то… Но лучше бы его не провоцировать.
– Знаешь, я ему когда-нибудь врежу, ей-богу.
Она, смеясь, пощупала мускулистую руку своего любовника, они расхохотались и еще теснее прижались друг к другу.
– Повредишь себе руки, — сказала она. — Они так прекрасны… Скажи… если бы тебе предложили сыграть на одном праздничном вечере?
– Я бы отказался.
– Да нет же, дурачок. Такой шанс грех упускать… Жан, серьезно, я собираюсь сделать тебе одно предложение… Я не хотела тебе говорить об этом, но потом… Вот: через три недели ты играешь в гала-концерте на радио. Я обещала.
Ева ждала. Она дотронулась кончиками пальцев до его груди, может быть, чтобы ощутить рождающееся в нем волнение. Лепра отодвинулся от нее, как будто ему было слишком жарко, и бесшумно встал.
– Ты куда?
– Попить… Такая новость… Я как-то не ожидал…
Он пытался казаться радостным. Он был в ярости. Вот так, одним ударом. Ледяной душ. Ярость придавала почти болезненное ускорение его мыслям. Играть на гала, между клоуном и иллюзионистом. Она обещала. Он, конечно, всего лишь дебютант. У него нет права даже на свое мнение.
– И что же я буду играть? — спросил он издалека.
– Что хочешь, Шопена, Листа… Главное, чтобы это понравилось публике.
Он молча стал собирать с пола одежду. Внезапно Ева зажгла верхний свет.
– Жан… Что с тобой?
Скрывшись в ванной комнате, он не отвечал. Если он пойдет сейчас на разговор с ней, то — слово за слово — они обязательно поссорятся. Ева обожала ссоры, ей доставляло удовольствие препарировать противника, доказывать ему, что его аргументы мелочны и ничтожны. Лепра не собирался публично каяться.
– Жан! — позвала она. — Жан! Ты же не откажешься? Мне стоило такого труда уговорить Маскере!
«Ну, естественно, — подумал он. — Этот тоже ни в чем не может ей отказать. Ладно, беру пиджак — и привет. Играть перед сборищем сытых кретинов, пожирающих сэндвичи и закуски! Нет, всему есть предел».
Ева замолчала. Уже обиделась.
Лепра рывком открыл дверь.
– Послушай…
Но Ева не смотрела на него. Она уставилась на что-то в глубине комнаты. Лепра проследил за ее взглядом. На пороге, сунув руки в карманы плаща, стоял Фожер.
– Прошу прощения, — очень спокойно сказал он. — Я могу войти?
Он вытащил носовой платок, вытер лоб, потом губы.
– Очень сожалею, что мне пришлось прервать вашу беседу. Ты ищешь свой галстук, малыш? Вот он.
Он подобрал с пола галстук и кинул Лепра, но тот не поднял его.
– Что вам надо? — спросила Ева.