, одиноко стоящему на вершине горы. Потревоженные этим звуком, проснулись враз все дети — плоды дерева гинкго, все до единого. Проснулись, и сердца их сжались от страха. Они поняли, что пришло время отправляться в путь. Все давно ждали этот день. Еще вчера вечером об этом дне напоминали две прилетевшие сюда вороны.
- У меня, наверное, все будет кружиться в голове, когда я буду падать, — сказал один мальчишка другому.
- Закрой глаза и падай себе спокойно, — ответил ему другой.
- Ой, я совсем забыл. В термос же надо было набрать воды про запас.
- А я кроме воды в термосе еще запасся и ментоловой водичкой на всякий случай. Хочешь, поделюсь с тобой? Мама говорила, что, когда в пути станет особенно тяжело, надо отпить чуть-чуть и тогда сразу станет легче.
- Интересно, а почему мама мне не дала этой водички?
- Ну, так я тебе дам, говорю же. Нельзя думать плохо о маме.
Да, как вы, наверное, уже догадались, это самое дерево гинкго и было для них всех мамой. В этом году мама родила тысячу златоглавых детишек, тысячу плодов дерева гинкго. Но вот настал тот день, когда все дети должны были покинуть мать, чтобы отправиться в дорогу. И настолько горевала она при мысли о расставании с детьми, что растеряла до сегодняшнего дня все свои золотые волосы формы веера[11].
- Не знаю, куда я попаду, — тихонько промолвила одна девчушка, задумчиво подняв лицо к небу.
- И я не знаю, — ответила ей другая, — что касается меня, мне вообще никуда идти не хочется.
- А мне все равно, что бы со мной ни случилось, лишь бы остаться здесь, вместе с мамой.
- Тебе же говорят — нельзя. Талдычил же тебе об этом ветер каждый день.
- А я все равно не хочу, не хочу.
- Что же выходит, нам всем придется расстаться?
- Да, придется. Мне уже все равно в этом мире ничего не надо.
- И мне тоже. Я была так эгоистична до этого. Простите меня, друзья.
- Нет, это я, я была такой избалованной. Вы меня простите.
А тем временем небо на востоке, бывшее когда-то бледно-фиолетовым, как лепестки колокольчика, пожухло и потеряло силу.
Можно было заметить, что сквозь его завесу уже начало пробиваться белое сияние зарождающегося утра. Звезды гасли одна за другой. А два плода-мальчугана, сидящие на самом-самом верху дерева гинкго, продолжали свой неторопливый разговор:
- Уже рассвело. Я счастлив. Я знаю наверняка, что стану золотой звездой.
- И я стану. Наверняка. Стоит нам упасть, как нас подхватит северный ветер и закружит в небо.
- Я не думаю, что это будет северный ветер, он не очень-то ласковый. Я думаю, что в нашем случае это будут птицы.