Один из тех, кто не участвовал в осмотре внутренней части разрушенной базы, подплыл к ней и со словами:
— Вот, госпожа майор… нашел в чем-то вроде холодильника… — протянул ей штатив с большими пробирками, надежно сидящими в снабженных уплотнителями гнездах. — Вам это интересно?
Безжалостный свет фонаря не оставлял никакого простора для воображения. Мэри могла только предполагать, что именно находится в пробирках, но вплетенные в лист клевера круги, один со стрелкой, другой с крестом — знак Генетической Службы Бельтайна — говорили сами за себя.
— Интересно? Да, пожалуй. Ин-те-рес-но… — то ли задумчиво, то ли злобно пробормотала она, разглядывая штатив. Потом, все еще не поднимая головы, она негромко спросила: — Процесс обнаружения заснят?
— Так точно, мэм. С нескольких точек.
— То есть никто не сможет обвинить нас в фальсификации? — въедливо уточнила она.
— Это исключено, мэм. Блоки видеофиксаторов наших шлемов невозможно вскрыть, а запись не поддается редактированию. Суды Российской империи и Pax Mexicana принимают записи таких блоков в качестве вещественных доказательств.
Мэри, наконец, взглянула на держащего штатив десантника. На ее лице застыла настолько странная улыбка, что тот невольно сделал движение назад.
— Что ты хочешь за это, парень?
— Мэм? — он неуверенно покосился на держащегося поблизости Терехова.
— На Бельтайне нет орденов. У нас тут вообще слабовато с наградами. Я, конечно, переговорю с господином контр-адмиралом, но это будет поощрение от твоего командования. А что тебе могу дать я? Кортик хочешь? Наш, бельтайнский? Мой кортик, тот, что мне вместе с первыми погонами вручили?
— Я… мне ничего не нужно, госпожа майор! — не будь его руки заняты штативом, он уж точно замахал бы ими.
— Не нужно? Ну-ну… Ладно, я что-нибудь придумаю.
Путь к поверхности Мэри запомнила смутно. Он показался ей очень долгим, но все когда-нибудь заканчивается, закончился и подъем. С платформы сбросили легкие тросы, тела погибших осторожно подняли, вслед за ними на платформу перебрались пловцы. Она уселась, привалившись к борту, и устало вытянула ноги. Ей давно не доводилось плавать подолгу, тело, такое невесомое и послушное в воде, на воздухе стало неповоротливым и тяжелым. Руки, стискивающие лежащий на коленях контейнер с опутанным тарисситовой паутиной мозгом, мелко, противно тряслись. Кто-то — Терехов? — снял с нее шлем, но она даже не подняла глаз, продолжая буравить взглядом свою добычу. Внезапно она ощутила укол в области поясницы и резко вскинула голову. Лейтенант, мрачно улыбаясь, закрывал небольшой планшет, пристегнутый к поясному ремню.