Одним из первых «делом абсента» всерьез занялся Анри Балеста. Его книга I860 года «Absinthe et Absintheurs» [49], по большей части — сенсационная, состоит из случаев, источниками которых вполне могли быть гравюры и трактаты о воздержании. Чтобы утешить шестилетнюю дочь, горюющую по умершей матери, отец дает ей хлебнуть абсента и невольно прививает ей «зависимость». После ее смерти он кончает с собой. Еще один любитель абсента разоряет семью и в конце концов встречает проститутку, которая оказывается его дочерью.
Балеста замечает, что «абсентомания» — порок, «свойственный не одним лишь богатым бездельникам» (это замечание через несколько лет станет излишним), «человек из народа, рабочий, не избежал его губительного воздействия». Заметил он и то, что злоупотребление абсентом среди рабочих губит их жен и детей, целые семьи, тогда как порок среднего класса и богемы обычно не затрагивал домочадцев.
Был ли абсент хуже других напитков? Позже мы обратимся к фармакологии абсента и подумаем о том, почему Ван Гог пил скипидар, но споры по этому поводу продолжаются и поныне. Абсент повсеместно считали ядом, связывая с гибелью вообще и сумасшествием — в частности. Во французском «Медицинском словаре» 1865 года под редакцией Литтре и Робена пристрастие к абсенту определялось как вид алкоголизма, но подчеркивалось, что разрушительное его воздействие вызвано не только алкоголем.
Доктор Огюст Моте исследовал любителей абсента в парижском сумасшедшем доме и в 1859 году опубликовал результаты своих исследований под заголовком «Considerations generales sur l’alcoolisme et plus particulierement des effets toxiques produits sur l’homme par la liqueur absinthe» [50]. Он пришел к выводу, что абсент хуже других алкогольных напитков, так как вызывает галлюцинации и бредовые состояния. Луи Марс, работавший в больнице Бисетр, давал экстракт абсента животным, что приводило, как и предполагалось, к ужасным результатам, а решающий прорыв в определении «абсентизма» как болезни, отличающейся от алкоголизма, сделал бывший студент Марса, Валентен Маньян.
Сообщение о работе Маньяна, сначала довольно скептическое, было опубликовано в лондонском журнале «Ланцет» 6 марта 1869 года. Маньян дал экстракт полыни морской свинке, кошке и кролику, все они быстро перешли от возбуждения к конвульсиям эпилептического типа. «Нам не впервые приходится участвовать в дискуссиях на эту тему, — писал „Ланцет“, — сомневаясь в адекватности свидетельств, якобы доказывающих, что приверженность к абсенту, в том виде, в каком она встречается в парижском обществе, чем-либо отличается от хронического алкоголизма». Журнал снова написал о Маньяне 7 сентября 1872 года, на этот раз — не так скептично. Маньяну удалось выделить из абсента «продукт окисления», который оказался «необыкновенно токсичным»: он вызвал у крупной собаки сильнейшие эпилептические припадки, закончившиеся смертью и сопровождавшиеся «повышением температуры с 39 градусов до 42». В 1903 году доктор Лалу продемонстрировал, что вещество, в первую очередь ответственное за токсичность эфирного масла полыни, — туйон.