Бен молча натянул белье и брюки.
— Я сделал тебе больно? — резко спросил он неожиданно низким, почти грубым голосом.
— Нет.
Ей хотелось сказать ему, что это было что-то невероятное, пусть даже без любви, что сегодня она имела самый потрясающий сексуальный опыт в своей жизни. Она отзывалась на каждое его движение всем телом, она жаждала впитать его до конца… А теперь… А теперь он отстранился, и на его лице было написано почти неприкрытое отвращение.
Хорошо, что между ними нет и никогда не было взаимного чувства. Господи, что же они натворили? И о чем она только думала?
Бен провел рукой по темным волосам, пытаясь кое-как привести их в порядок.
— Одевайся. Пора ехать. Мой шофер ждет нас внизу.
По пути Бен не произнес ни слова. Он словно чувствовал молчаливый протест Сьюзен и сам испытывал отвращение, но не по отношению к ней, а к себе. Ему было противно, что он взял ее силой, не считаясь с ее чувствами и желаниями.
Наконец лимузин подкатил к его вилле в пригороде Афин — элегантному мраморному строению, возвышавшемуся среди пышной зелени за решетчатыми чугунными воротами. Словно по волшебству, они распахнулись, и машина, тихо урча, покатила по подъездной аллее.
Бену не терпелось поскорее выйти и убраться подальше от обвиняющих глаз Сьюзен. Он ведь обещал относиться к ней с уважением, не навязывать ей себя, а сам что наделал? Набросился на нее, повалил на пол и взял, как последнюю девку.
Когда чугунные ворота затворились, Сьюзен бросила на них отчаянный взгляд: вот и вся ее свобода!
На ступеньках парадного крыльца виллы их ждал десяток служащих. Бен мрачно кивнул им, потом махнул рукой в сторону Сьюзен.
— Моя жена, — коротко объявил он и стал подниматься по закругленным ступенькам, оставив Сьюзен плестись позади, как наказанного ребенка. Та вспыхнула и молча последовала за ним, чувствуя на себе изучающие взгляды прислуги.
Войдя в дом, Бен провел жену в большую комнату, по-видимому служившую ему кабинетом. Обстановку составляли огромный, темного дерева письменный стол, кожаные кресла, книжные шкафы. Закрыв дверь, он жестом указал Сьюзен на одно из кресел. Она осторожно пристроилась на краешке, с тревогой ожидая, что будет дальше.
— Извини, не сдержался. Вел себя как свинья. Это больше не повторится. — Бен говорил резко и лаконично. Он стоял, прислонившись к двери и скрестив руки на груди. Мышцы на руках вздулись, от всего его мощного тела исходили волны напряжения. — Твой дядя предупреждал меня, что ты попытаешься сбежать и воспользуешься для этого первым же подвернувшимся случаем. Я думал, что готов ко всему, но на приеме потерял бдительность.