Григорий Горин дал когда-то гениальную формулу эффективного менеджмента во власти: «Раньше подкупали актеров, а теперь подкупают зрителей». Перефразируя этот точнейший диагноз из «Свифта», попытаюсь определить нынешнее время: раньше у граждан было множество вопросов к власти, причем она либо отвечала наобум, либо врала… Короче, проблемы были с ответами. Тогда казалось, что это кризис. Сегодня ясно: кризис — это когда нет вопросов.
Печальные подтверждения этого факта обнаружились во время творческих встреч Д.Медведева с пожилыми писателями и В.Суркова — с молодыми. До этого, впрочем, аналогичные симптомы обнаруживались во время встреч с артистами, музыкантами, молодежными идолами… Вопросы, конечно, задают. Но в основном они сродни тем, с которыми особенно упертые пенсионеры дозваниваются в программу «Времечко».
Мы понимаем, что самые мелкие, чисто прагматические вопросы в нынешней России можно решить только с помощью федеральной власти. Никаких других рычагов для вызова сантехника или ремонта лифта у населения уже не осталось. Но это, если вдуматься, лишь следствие. Главная беда именно в том, что населению Все Понятно. Вот случись сейчас чудо, воплотись золотая мечта всякого российского журналиста, позвони мне пресс-служба президента Российской Федерации и сообщи: Владимир Владимирович хочет дать вам эксклюзивное интервью. После краткого счастливого обморока я примусь формулировать вопросы. И с ужасом пойму — их нет.
Пример: кто убил Литвиненко и Политковскую? А откуда же ему знать, ему это меньше всего было нужно, он мог об этом даже не говорить. Долго ли будет укрепляться рубль? А какая разница, ведь его колебания все равно вряд ли скажутся на среднем уровне большинства российских зарплат. Будет ли нам польза от вступления в ВТО? Наверное, будет, раз мы собираемся (при неодобрении большинства экономистов). Настанет ли эпоха дешевого жилья? Да, разумеется, настанет, если есть такой нацпроект. Ну и о чем нам еще говорить? О сельском хозяйстве, что ли? Покажите мне человека, которому интересно было бы говорить о сельском хозяйстве.
Дело ведь вот в чем: раньше можно было поговорить с человеком во власти, рассчитывая на какие-нибудь его человеческие реакции. Услышать нестандартное что-нибудь. Меня ведь волнует, грубо говоря, не состояние отечественной промышленности, а отношение первых лиц России к ней и к прочим нашим проблемам. Чисто человеческий масштаб их личности меня занимает. Мы живем в самой большой стране мира, и желательно бы наблюдать соответствие между масштабами истории, территории, побед, поражений — и людей, которые всем этим руководят. Ведь все образцы политической риторики, которые могут выдать на-гора Владимир Путин, Алексей Кудрин, Сергей Миронов и иже с ними, — я себе представляю. Мы знакомы с официальной версией отечественной истории и знаем, что Запад только и ждал, как бы нас поглотить. Мы в курсе официальной версии нашего настоящего, а также будущего, — но невыносимо хотелось бы услышать живое слово, которое иногда даже товарищ Сталин себе позволял. Хочется, чтобы первые лица государства могли сказать нечто содержательное, добавив некую мейнстримную человечность к двум полюсам своей обыденной речи — официозным формулам, ничего не содержащим, и столь же бессодержательным эскападам вроде «Попрошу прекратить истерику» или «Вам все отрежут».