— Н-нет, — покачала головой Анна.
— Ну, не важно, — произнес подполковник, довольный своей маленькой победой. — Важно, что такого царя или царства не было в природе. И сие не ошибка писца, а самый настоящий шифр. Так вот, ежели мы вместо последней буквы алфавита напишем первую, вместо предпоследней — вторую, и так далее (конечно, на языке оригинала), то получим взамен слова «Сессах» слово…
— Вавилон! — воскликнула Турчанинова. — Ну, конечно!
— Вы чрезвычайно сообразительная особа, — заметил немного задетый за живое Павел Андреевич. Сам он этого Сессаха, каковую задачку им, офицерам Тайной экспедиции, однажды задал старик Шешковский, расшифровал не так скоро, как сия острая умом особа. Правда, она знает разные языки. Да, она действительно может быть полезна в расследовании загадочной смерти генерала Талызина.
Татищев снова склонился над запиской.
— Сия записочка, несомненно, имеет шифр замены. Но он осложнен ключом, скорее всего цифровым. Даже если в ключе всего две цифры, то это уже сотня вариаций. А ежели три цифры или четыре? Это же тысячи, десятки тысяч вариаций! И чтобы перебрать их все, нам может не хватить и нескольких наших жизней.
— Что же делать? — уныло спросила Турчанинова.
— Будем думать, — произнес Павел Андреевич, пряча записку в нагрудный карман мундира.
— А я? — снова уныло спросила Анна Александровна, понимая, что, в общем-то, подполковник как-то незаметно обошел ее, и она взамен отданной записки не получила ничего, кроме его согласия взять ее в дело, да и то весьма расплывчатого.
— Вы? — он усмехнулся, как показалось ей, с ехидцей. — Я свяжусь с вами, когда в том назреет необходимость.
— А она назреет? — в упор посмотрела на Татищева Анна.
Подполковник кивнул. Однако являлся ли этот кивок согласием в ответ на ее вопрос или прощальным жестом, было совершенно непонятно.
Как подполковник Татищев домой возвращался. — О пользе каббалистических и исторических знаний. — Получилось, черт побери!
Странным образом уходил от Анны Александровны подполковник Татищев.
Он не взял коляску, а двинулся пешим ходом, держа направление в сторону набережной Невы, незаметно оглядываясь и сворачивая в проходные дворы без всякой на то надобности. Возле галантерейного магазейна Бута он остановился и какое-то время смотрел в стеклянную витрину, следя за отражениями прохожих. Слежки за ним не было.
«Посмотрим, как вы, мадемуазель Турчанинова, ответите на мой вопрос, что я делал после того, как вышел от вас», — не без злорадства подумал Павел Андреевич. После этого, уже не проверяясь, он двинулся к себе на квартиру недалеко от дома Бестужева-Рюмина, где помещался Правительствующий Сенат со своими департаментами, — принадлежность к Тайной экспедиции обязывала жить в непосредственной близости от места службы.