— Солдаты! — с тревогой воскликнул кто-то, и заговорщики ринулись вон из спальни.
Беннигсен побледнел, но не тронулся с места. Павел сделал несколько шагов по направлению к нему и увидел шпагу, нацеленную ему в живот.
Шума борьбы в прихожей слышно не было. Напротив, двери в императорскую опочивальню открылись, и вместе с недавно вышедшими офицерами в спальню вошла еще одна группа заговорщиков, тесня один другого, между коими Павел узнал двух других братьев Зубовых, полковника Аргамакова, статс-секретаря Трощинского, князя Яшвиля и командира Преображенского полка генерала Талызина.
— Что все это значит? — Павел старался говорить громко и уверенно. — Я требую объяснений!
— Еще четыре года тому с тобой следовало бы покончить! — пьяно воскликнул кто-то.
— Что я сделал? — в негодовании воскликнул Павел.
— Ваш деспотизм слишком тяжел для нации, — провозгласил Платон Зубов, стараясь не встречаться взглядом с Павлом. — Мы пришли требовать вашего отречения от престола!
— Отречения?! — закричал Павел и вытянул руку, указуя перстом в сторону говорившего. — Вы полагаете, что вы вот так можете входить в спальню императора и требовать его отречения?!
— Что ты так к-кричишь? — пьяно скривился граф Николай Зубов и ударил Павла по руке. Павел с силой оттолкнул его, и тот пошатнулся, поскольку был совершенно пьян.
— Не смейте касаться меня! — с негодованием воскликнул Павел.
— Его императорское величество брезгуют вами, граф, — сказал в затылок Зубову генерал Талызин.
Зубов обернулся, посмотрел на генерала и, круто развернувшись, наотмашь хлестнул Павла по лицу, поцарапав массивным перстнем его щеку. Несколько алых капелек императорской крови попало на белоснежные брабантские кружева манжеты графа.
— Ах ты, с-сука! — выпучив глаза на испорченные манжеты, воскликнул в бешеной ярости Зубов и с высоты своего огромного роста что было силы ударил императора кулаком с зажатой в нем массивной золотой табакеркой.
Удар пришелся Павлу в висок и свалил его с ног. Император опрокинулся на ширмы, и Зубов, дико оскалившись, начал бить его ногами в тяжелых ботфортах. К Зубову присоединились несколько заговорщиков. Император отчаянно сопротивлялся. Кто-то эфесом шпаги ударил его по голове, а поручик Измайловского полка Скарятин сорвал с себя гвардейский шарф и подал его князю Яшвилю. Князь, навалившись всем телом на Павла, обернул шарф вокруг шеи императора и принялся душить. Павел хрипел и вырывался. К Яшвилю присоединился полковник Татаринов, и вдвоем они затянули на шее императора узел.
— Уложите его на кровать, — приказал Беннигсен, когда все было кончено.