— Я тоже. И я не стремлюсь никуда бежать.
— Тебе не надо делать смету. — Джемма сказала и ужаснулась — она только что назвала Девитта на «ты», значит.
…значит, он стал ее любовником.
— К черту смету! — рявкнул Марк и тряхнул Джемму так, что у нее едва не сломалась шея. — Смета — это всего лишь предлог. Повод. Выгодное обстоятельство. Назови как угодно. Ты бежишь от меня. А не для того, чтобы делать смету.
Глаза у Джеммы наполнились лихорадочными огоньками. Запылали даже зрачки, сделавшись золотистыми.
— Может быть. — Джемма оскалилась, как рассерженная кошка. — Вообще-то я против того, чтобы секретарша спала со своим боссом…
Марк вздрогнул от этих слов как от пощечины и выпустил запястья Джеммы. Он заметно побледнел.
— Я никогда не рассматривал нашу связь с этой точки зрения, — признался он другим голосом.
Джемма всегда была для него только Джеммой, непонятной, прекрасной, влекущей Джеммой, а не подчиненной. Он как будто прозрел. И прозрение породило острейшую боль.
— А разве у нас есть связь? — Джемму понесло, она знала, что выскажет сейчас все.
И, может статься, Девитт не выдержит и все же ее уволит. С волчьим билетом, как Джереми…
Но Девитт больше ничего не сказал. Он отпрянул от Джеммы точно от ядовитой говорящей змеи и принялся быстро одеваться. Лицо у него окаменело. Джемма последовала его примеру, боясь сделать лишнее движение.
— Завтра я заплачу тебе за сверхурочные часы, — произнес Девитт, когда она застегнула последнюю пуговицу на блузке.
Джемма едва не упала. Ее словно окатили ведром черной липкой грязи. Грязь попала в глаза и забилась в глотку.
— Платят, мистер Девитт, шлюхам, а Джемма Торрел как-нибудь проживет без ваших сверхурочных, — выпалила она с яростью и, размазывая брызнувшие злые и горячие слезы, кинулась прочь из кабинета. Дверь с треском захлопнулась за ней, распугав всех офисных привидений.
В опустевшем кабинете Марк снова опустился на диван и сжал ладонями виски. Все летело кувырком. К чертовой матери.
Все-таки у нее он получился. Единственный из череды неудавшихся. Получился настолько хорошо, что его хотелось повесить в рамочку. И любоваться… кусая губы, чтобы не разрыдаться.
Портрет.
Марка Девитта.
Выполненный карандашом. На обычном тонком листе для принтера.
Джемма и сама не заметила, как начала рисовать. Сначала она просто сидела и вертела в руках карандаш. А потом вдруг с изумлением обнаружила, что рисует. Прошла пара минут, и она осознала, что рисует Девитта. Это вызвало еще большее изумление. Она испугалась самой себя и перестала рисовать. Однако смотрела, смотрела, смотрела на набросок… Потом глубоко вздохнула и снова принялась за прерванное занятие, отключившись от мира.