Сколько же их тут собралось!
Небожителей…
Боги и богини, монстры и святые. Все-все. И она — среди них. Джемма невольно вцепилась в руку Девитта. Он обнял ее за талию и шепнул в ухо:
— Расслабься.
Она бывала с ним на множестве мероприятий, в том числе подобных этому. Как секретарша — щит. И всегда была спокойной и равнодушной. Она воспринимала их как досадные издержки своей работы. Она не дрожала, как сейчас, в роскошном платье из хрусткой тафты, приятно холодящей кожу; не металась испуганными глазами от одного улыбающегося известного лица к другому; не мечтала спрятаться за кадками с пальмами или превратиться после полуночи в тыкву, коль уж в Золушку-замарашку не получалось.
Марк Девитт всем улыбался, со всеми здоровался, кое с кем из небожителей перекидывался шутками, не выпуская Джемму из плена. Эту его «не-снимающуюся» руку на ее талии заметили все. Джемма была готова умереть.
Она сделала пару бессловесных попыток освободиться из его вызывающих объятий, но Девитт только сильнее сжимал ее. Он как будто нарочно делал так, чтобы на них смотрели с жадным, неприличным интересом. Чтобы их обсуждали, не скрывая этого, чтобы им улыбались по-акульи нежно. А затем он ее поцеловал. На глазах у всех.
И поцеловал так, что у Джеммы подогнулись ноги, а у всех присутствующих пооткрывались рты. Оказывается, небожители тоже умеют удивляться как обычные смертные. И выглядеть при этом довольно глупо.
Джемма от подобной возмутительной эскапады захлебнулась всеми гневными словами, которые скопились у нее на языке, готовые сорваться.
Вместо слов сорвалась она. Извернулась, высвободилась и, шурша синей переливающейся тафтой, кинулась прочь из зала, провожаемая все теми же выразительными взглядами и тихими шепотками.
Она не сразу нашла самый темный угол, блуждая с залитыми слезами глазами до коридорам почти на ощупь. Девитт не кинулся за ней в погоню. Никто не кинулся, но она все равно оглядывалась через каждые два шага. А после забилась в укромную темноту, дрожа и подыхая.
Что задумал Девитт? Зачем он ее целовал? Да еще так, что у нее сердце едва не взорвалось. Чего он хотел добиться? И от кого? От нее? Или от кого-то другого? Джемма не сомневалась, что его ненормальное поведение — часть какого-то каверзного плана. Может быть, ей лучше уйти, пока чего не случилось?
Джемма горько усмехнулась. Вот так взять и уйти. В декольтированном донельзя платье, на шпильках-иголочках, пешком, ночью, через полгорода…
Глупо…
Презентация шла своим чередом. Где-то недалеко пили, ели, веселились. До Джеммы доносились голоса, музыка, чьи-то речи и смех. Она вздрагивала, если звуки делались громче, и напрягалась, если они становились тише.