Стараясь говорить как можно естественнее, он спросил:
— Ты все еще страдаешь морской болезнью?
— Да, — еле слышно выдавила она, смутно догадываясь о подоплеке вопроса.
— Знаешь, в конце концов Стюарту пришлось отдать лодку.
— Мне жаль. Он любил море.
Джордан стал карабкаться на край лощины. Герду охватила сильная тревога, причинявшая почти физическую боль. Девушка облизала пересохшие от страха губы. Взобравшись, Джордан перегнулся вниз, лежа на животе на краю лощины, и протянул руки:
— Давай поднимайся.
Будь что будет! Она устала бороться. Чем дальше, тем бессмысленней вся эта игра в кошки-мышки. Герда ухватилась за его руки и оказалась на склоне лощины. С замиранием сердца она уже была готова к тому, что Блэк, продолжая тащить ее наверх, прижмет к себе. Но он с усмешкой отпустил ее и жестом пригласил сесть рядом.
— Раньше мы брали его с собой на борт. Сделали специальный спуск и другие приспособления, чтобы он ни в чем не чувствовал неудобства. Но все равно Стюарт ненавидел свое бессилие, ненавидел нас, яхту и вообще… Представь, каково ему было наблюдать, как другие занимаются тем, что он любил больше всего на свете. Это доводило его до бешенства. В конце концов, рейды стали просто мучением для всех, и мы решили продать «Свит-Фэй». — Джордан задумчиво смотрел на море, потом вздохнул. — Постепенно мы перестали даже пытаться вывозить его из дому. Он отказывался учиться водить машину для инвалидов, отвергал любые формы терапии. Обычно сидел и, делая вид, что читает, предавался мрачным размышлениям. И если ему кто-нибудь мешал, мгновенно приходил в ярость. Проклинал свои ноги. Проклинал нас за то, что мы можем ходить.
Голос звучал ровно. Блэк словно превратился в статую, такой неестественно неподвижной казалась вся его фигура.
— Так продолжалось уже не помню сколько месяцев, пока у матери не случился нервный срыв. Я отправил ее сначала в Италию, потом в Грецию со своим напарником, а сам решил кардинально заняться Стюартом. Взял отпуск на три месяца. Тогда я почему-то был уверен, что у меня получится. Неожиданно для всех он вдруг пристрастился к рисованию. Неоимпрессионизм или что-то в этом роде. От его картин на душе становилось жутко, как после ночного кошмара. Но главное, он наконец хоть чем-то заинтересовался. Но ведь я не мог всю жизнь быть при нем, постоянно развлекать, приглашать всяких интересных людей. Мне пришлось поселить его в Грин-Риг, после чего он снова впал в депрессию. Стюарт смирился с судьбой и ждет смерти.
Джордан вдруг встрепенулся и как-то странно посмотрел Герде прямо в глаза: