Она почувствовала, как холодные пальцы сдавили сзади шею. Больно потянув волосы, Блэк заставил ее смотреть на себя.
— Ты уже не наивная восемнадцатилетняя девчонка, Герда, — нежно сказал он и поцеловал ее.
Грубое, холодное прикосновение губ. Словно злое надругательство над всем ее жаждавшим любви женским существом. Безжалостная, сковывающая сила рук, заставляющая изгибаться в унизительной пародии на любовную игру. Сердце колотится так, словно вот-вот выскочит из груди, и по телу разливается предательская слабость, лишая последней надежды на освобождение.
Блэк окинул Герду затуманенным взором:
— Когда я впервые поцеловал тебя, твои губы были напряженными и неподатливыми, а тело — словно деревянное. Помнишь?
При этих словах Герда содрогнулась и, не в силах сказать ни слова, словно слепой котенок уткнулась ему в плечо.
— Тогда я был уверен, что ты не играешь со мной. — Его тихий голос убаюкивал. — Помнишь, мы высадились здесь на берег в тот день? Ты лежала на песке, раскрасневшаяся, усталая. От твоих еще влажных тяжелых волос веяло морской свежестью. Ты выглядела такой юной, такой невинной, что я не смог удержаться, чтобы не поцеловать тебя. Я был как в бреду.
Он тихо засмеялся, но в тот же миг в голосе зазвенело презрение:
— А знаешь, о чем я думал тогда? Я думал, что ты как Герда из сказки. Только у тебя ледышка вместо сердца. Но я уверял себя, что это показное — чтобы защитить свою невинность. Как же глуп я был!
С ее губ слетел чуть слышный стон. Блэк сжал пальцами ее подбородок, не позволяя отвести глаза в сторону.
— Я было уже одернул себя, даже начал подбирать слова, чтобы поделикатнее рассказать тебе, что брат не слишком разборчив в связях, но в тот момент ты неожиданно обняла меня. — Его рот искривился в грустной усмешке. — До сих пор чувствую, как твоя рука, словно змея, скользит по моему плечу и все твое тело, изнемогающее, зовущее…
Где-то совсем близко жалобно вскрикнула чайка. Герда вздрогнула. Как не хотелось ей возвращаться в невыносимое настоящее! Как не хотелось, чтобы прервался поток счастливых воспоминаний! Тело все еще помнило приятную несмелую дрожь неутолимой страсти. С какой готовностью покорялась ей тогда эта, казалось бы, непреклонная в своем могуществе мужская сила. О, Джордан! Такое не забывается! Томный от зноя полдень. Твои сильные загорелые руки. Пряный морской запах влажной кожи. Мягкий щекочущий песок…
Он так и не поверил, что был у нее первым. Первым, во власть чьих рук она отдалась, чьи пальцы нежно ласкали ее тело от плечей до бедер и вниз по позвоночнику, изучая все впадинки, углубления, выступы, продвигаясь все ближе к таинственной томительной прохладе. В полузабытьи он сказал, что не думал, будто стройная, длинноногая девушка может иметь такие ровные, округлые формы. Слова, поцелуи, ласки слились в неистовом экстазе, сметающем на пути все сомнения. Бушующим потоком страсть прорвала плотину стыдливости. Впервые в жизни Герда всем своим существом ощутила приятно покалывающее тепло приближающегося счастья…