Дьявольская королева (Калогридис) - страница 33

— Где она? — шепотом спросила я девочку.

— Мадонна Кларисса? У входной двери. Говорит с двумя мужчинами. Они просили привести вас. Она на них сердита, не желает вас будить. Она их ругает, и они… — Служанка прижала ладонь к губам, словно испугалась, что ее стошнит, затем взяла себя в руки. — Вчера вечером мадонна Кларисса позвала меня и сказала, что, если с ней что-нибудь случится, я должна отвести вас к родственникам ее матери. — Служанка нервно глянула на дверь. — Они будут вас искать, если мы не спустимся. Но…

Я вопросительно подняла брови.

— Но мы можем воспользоваться служебной лестницей, — продолжила она. — Нас никто не увидит. Здесь есть места, где можно спрятаться. Думаю, мадонна Кларисса хочет этого.

Я надеялась, что тетка действительно этого хочет. Она знала: если я не появлюсь, повстанцы станут ее пытать, чтобы выяснить, где я, и могут даже убить. Побег казался возможным, хотя и маловероятным, но мое исчезновение, несомненно, было бы для Клариссы крайне опасным. Взвесив все это, я медленно подошла к кровати, пошарила под подушкой и вынула спрятанный камень. Я посмотрела на его блестящую поверхность — черное зеркальце на моей ладони — и увидела отражение Клариссы.

Тетя подняла меня, дав притронуться к детскому лицу Лоренцо; подняла, спасая от повстанцев, даже когда те пытались порвать ее на части. Ничто не мешало ей спокойно уехать с мужем и детьми, оставив нас, наследников, в руках повстанцев. Но, как и ее дед, Кларисса не могла бросить людей ее крови.

Я положила бесценный камень на подушку, сняла серебряный талисман на кожаном шнурке и опустила его подле камня.

— Принеси, пожалуйста, мою одежду, — велела я служанке. — Я выйду к ним.

Образы того дня четко запечатлелись в памяти: долгий спуск по лестнице, вестибюль, Кларисса в накинутой на плечи шали, скрывающей разодранную золотую парчу. Поврежденная рука — сейчас она была подвешена на косынке — не оставила в ее лице ни кровинки. Хотя человек, с которым говорила тетя, был на голову выше нее и по обе стороны от него стояли мужчины такого же роста, Кларисса казалась выше их всех. Она резко жестикулировала здоровой рукой и вела себя так же бесстрашно, как и с кардиналом в то утро, когда Пассерини сообщил ей о снятии Папы Климента.

Услышав мои шаги, тетин собеседник повернул голову. Он был очень спокоен, и я вспомнила оброненные Пьеро слова о собаке: та, что не лает, скорее всего, и укусит. Волосы, борода и глаза мужчины были одного цвета с коричневым плащом. Это был Бернардо Ринуччини, командир повстанцев.