— Думаю, что засяду за него в ближайшее время.
Джун была одной из немногих, кому он рассказал о своем тайном желании написать роман.
Джун произнесла с неожиданной серьезностью:
— Для того чтобы начать писать, ты должен потерять работу и остаться без единого пенни…
— Утешительная мысль, ничего себе.
— Люди редко принимают всерьез писательский труд — не считая гениев, конечно, — пока их не принуждают к этому материальные обстоятельства.
— Ты, безусловно, одна из тех, кто верит, что книги лучше пишутся на чердаках Челси, чем на средиземноморской вилле Сомерсета Моэма, — поддразнил ее он. — Тут я с тобой не согласен.
— Сомерсет Моэм заработал свою шикарную виллу пером. Что доказывает мою точку зрения. Медицина не принесла ему удовлетворения, и для того, чтобы заработать себе на хлеб, он обратился к другому своему таланту.
— Так случилось, что мне нравится моя работа, — мягко возразил Фред.
— В этом-то все и дело, мой мальчик. Вот почему я сказала, что хотела бы, чтобы ты потерял ее. Мне кажется, Фред, ты сможешь написать действительно стоящую вещь. Твои заметки в «Морнинг сан» гораздо выше среднего журналистского уровня.
— Я передам это моему шефу и попрошу прибавки.
Они закончили ужинать после девяти.
— Мы опоздали в кино, — улыбнулась Джун. — Может, зайдешь ко мне выпить стаканчик перед сном?
— С радостью, — живо ответил Фред.
Квартира Джун располагалась на последнем этаже высотного здания, из нее открывался вид, который она обожала, был даже виден купол собора Святого Павла. Уютненькая квартирка состояла из одной комнаты с альковом для дивана, крошечной кухоньки и ванной, выложенной зеленой плиткой.
Фред опустился в кресло, про себя уже не в первый раз поблагодарив ее за то, что выбирала мебель по удобству, а не по внешнему виду.
Джун подошла к низкому встроенному буфету рядом с электрическим камином и вытащила джин и бутылки с тоником.
— Скотча нет, — извинилась она, — если бы я знала, что зайдешь…
— Я с удовольствием выпью джин, к тому же он лучше для печени.
Она налила два стакана, разбавив свой гораздо сильнее, чем тот, что передала Фреду. Они непринужденно болтали, наслаждаясь обществом друг друга. Затем Фред отставил свой стакан, подошел к Джун, сидящей в кресле, и несколько раз поцеловал ее:
— Ты такая милая, Джун.
— Ты мне тоже нравишься.
Ее губы были мягкими и жаждущими. Ему так нравился цветочный аромат ее шелковистых волос. Но именно потому, что он так нежно относился к ней, ему приходилось сдерживать свою страсть.
— Мне нужно идти и дать тебе возможность хорошенько выспаться.