Их провожатая остановилась возле маленького столика на двоих, спрятавшегося за массивную кремового цвета колонну, которая поддерживала высокое перекрытие. Оставив два меню и улыбнувшись Джону, она исчезла.
Джон галантно усадил Лиз за стол и расположился напротив нее.
— Ну, что я могу заказать? — Она улыбнулась, вспомнив, как когда-то, еще, когда Джон учился в медицинском институте, кошелек их был так тощ, что, если даже им вдруг случалось обедать в ресторане, она очень скрупулезно изучала меню, подсчитывая в уме, что мог выдержать их более чем скромный бюджет.
— Все, что пожелаешь. — Его глаза неотрывно глядели на ее пухлые, влажные губы.
— Ну а если того, что я пожелаю, не будет в меню? — В глазах Лиз заиграли веселые искорки.
— Это станет фирменным блюдом заведения, я обещаю, — ответил он с непроницаемым серьезным лицом, — только сегодня…
— Знаю, знаю, — фыркнула Лиз, — и только на время обеденного перерыва.
— Ради такого «клиента» я готов пожертвовать несколькими минутами рабочего времени.
— Боже правый, вот это жертва, вот это любовь! — Глаза Лиз широко раскрылись в насмешливом изумлении.
— Что вы желаете? — Официантка прервала их иронический диалог.
— Мне что-нибудь со шведского стола и чашку кофе, — попросила Лиз. Джон выбрал ростбиф.
— Со шведского стола наберите сами, — распорядилась официантка, ставя на стол две чашки дымящегося кофе.
Когда Джону принесли заказ, Лиз взяла тарелку, и они подошли к огромных размеров круглому столу с представленными на нем двадцатью пятью различными блюдами. Она моментально наполнила тарелку с горкой и окинула сокрушенным взором те замечательные кушанья, которые в тарелку не поместились.
— Ты имеешь полное право забрать это с собой, — подшутил над ней Джон, аккуратно обкладывая свой кусок ростбифа листьями латука.
— М-м-м. — Лиз почти не слышала его, так как целиком и полностью сосредоточилась на раскладывании своей добычи по тарелке: оливки в масле между фаршированными яйцами, и все это поверх салата с цитрусами.
— Ну ладно тебе, Лиз, обещаю опять привезти тебя сюда на следующей неделе, чтобы ты смогла вкусить всего остального. В особенности если ты меня снова любезно угостишь.
— А я думала, мужчины болезненно воспринимают, когда женщина платит, — небрежно заметила она по пути к столику.
— Женщина — да, но не собственная жена. — Он лучезарно улыбнулся ей. — Если мне не изменяет память, священник говорил, что мы теперь едины и что было твоим — стало моим, а что принадлежало мне, сделалось твоим.
— Да, но… — начала было Лиз, но остановилась, когда до нее дошел смысл его слов. — Подожди-ка, дружок! Мне кажется, что ты передаешь его слова чересчур вольно. Я, во всяком случае, припоминаю все иначе.