Словно девочка перед первым свиданием, целый час перед вечеринкой она провела у зеркала, пытаясь придать себе должный вид, чтобы только понравиться Саймону, и теперь проклинала себя за это. Ему наплевать на меня, мрачно решила она, одетая в облегающее платьице из темно-шоколадного шелка. Аннетт не рискнула надеть лифчик, поскольку вырез платья был слишком глубоким, и теперь чувствовала себя неловко: с каждым взволнованным вдохом ее груди плотно обтягивались блестящим материалом, под которым слишком явственно проступали горошинки сосков. Она тряхнула головой, позволяя отливающей сусальным золотом гриве волос упасть на плечи.
После ужина Саймон куда-то исчез. Аннетт окончательно разнервничалась, зная, что, возможно, он вышел, чтобы связаться с доктором Джонсом и узнать о результатах расследования. Через десять минут он вернулся; лицо бесстрастное, ничего не выражающая маска, минимум эмоций во взгляде, но Аннетт это не сбило с толку. Единственная из присутствующих она заметила крошечную морщинку между тяжелыми черными бровями и решилась на рискованный шаг: первая подошла к нему и обеспокоенно подняла глаза.
— Пока никаких новостей, — негромко сказал он, беря ее за руку. Пока они шли к бару, у Аннетт мелькнула смутная мысль: Господи, он действительно видит меня насквозь, словно моя душа совершенно обнажена. От этого по ее телу пробежал холодок: ей вовсе не хотелось, чтобы Саймон знал или хотя бы догадывался о ее мучениях — например, о том, что ночью она часто просыпается и долго мечется в поисках его сильного тела. Или о том, что каждый раз при встрече она медленно умирает от счастья под взглядом его волнующих, бархатисто-черных глаз… Нет, ей решительно не хотелось, чтобы он знал об этих запретных эмоциях.
— Джонс не может сказать ничего конкретного, потому что… — Нахмурившись, он внимательно посмотрел на встрепенувшуюся Аннетт и продолжил: — Потому что прошло еще слишком мало времени. Нам остается только ждать, — серьезно пояснил он.
В душе девушки внезапно зародились чувства, похожие на угрызения совести: каждый день с раннего утра до позднего вечера он работает в таком бешеном ритме, а когда выпадает свободная минутка, ему опять не удается отдохнуть — приходится заниматься ее проблемами.
— Послушай, тебе совсем не обязательно так основательно вникать в мои беды. В конце концов, я для тебя никто, случайный человек, — извиняющимся тоном произнесла она, бессознательно прикоснувшись пальчиками до его груди. — Конечно, ты волнуешься о спокойствии тети Эльзы, но, можешь мне верить, я буду молчать о событиях той ночи. Не отягощай свою жизнь еще одной проблемой, я вижу, тебе и без меня тяжело живется.