Руки ее, помимо воли, блуждали по разгоряченной коже, повторяя путь губ и пальцев Энрико. Сгорая от стыда и желания, Джейн зарылась лицом в тощую подушку. Временное облегчение не поможет. Удовлетворить ее полностью сможет только Энрико. И никто другой.
Приближался рассвет, когда Джейн наконец забылась тревожным сном. Ей показалось, что прошло всего несколько минут до того, как она подскочила, словно мячик, от вопля Себастьяна:
— Просыпайся, Дженни, я проголодался!
Мальчик, стоя на кровати, проверял ее прочность серией энергичных прыжков.
— Себастьян, это не батут, — устало сказала Джейн. — Иди одеваться, а я сейчас встану.
— Мы хорошо себя вели? Уже прошли двадцать четыре часа?
— Нет, придется еще немного потерпеть. Делай что велят.
Когда несколько минут спустя Джейн вошла в детскую, Себастьян натягивал майку и шорты. Уже полностью одетая Мария сидела на кровати и читала. Она посмотрела на Джейн осторожно, но дружелюбно.
Завтракать обитатели флигеля отправились на виллу. На стойке буфета их ожидали холодные закуски, сыры, фрукты и теплые булочки. Довершали картину изобилия кофейник и высокий запотевший кувшин с только что выжатым апельсиновым соком. Джейн накормила детей, а себе взяла хлеб, вишневый джем, персик и едва успела присесть, как появилась Кармен. Она приветствовала всех равнодушным кивком, подошла к стойке и не оборачиваясь бросила:
— Тетя желает завтракать у себя в комнате. Э-э… Джейн, кажется… вы не отнесете графине ее поднос?
У Джейн закружилась голова. Она посмотрела на Кармен, облаченную в безукоризненно белые шорты и топ, и представила себе, что будет, если она запустит в эти белоснежные одеяния вишневым джемом. При виде радостной улыбки Марии Джейн поняла, что эти мысли отчетливо написаны у нее на лице.
— Конечно, — она сделала паузу, — мисс… э-э…
— Спеннер, — холодно бросила Кармен, пошла к столу и с отвращением посмотрела на Себастьяна. — Фу, как он выпачкал рот!
Джейн, которая только что собиралась сделать мальчику замечание, пожала плечами.
— Мне нравятся дети с хорошим аппетитом, — бросила она и вышла из комнаты.
В кухне Хуанита поставила на поднос сервиз из расписанного золотом китайского фарфора и дымящийся серебряный кофейник, положила сверху белоснежную салфетку, скорчила гримасу и сочувственно похлопала Джейн по плечу.
Взяв поднос, Джейн пошла к лестнице, но вдруг услышала позади голос Энрико:
— Что вы делаете?
Девушка медленно обернулась. На фоне открытой двери фигура Сальвадоре выглядела темным силуэтом. Молясь, чтобы ей не изменил голос, Джейн сказала: